Боксер 2: назад в СССР
Шрифт:
— Так, что тут происходит! — услышали мы. Не знаю, была ли у Томы чуйка на такие дела, или ее магнитом тянуло, но старшая пионервожатая оказалась тут как тут.
Причем уже переодетая из легкомысленного платьица в спортивный костюм. Хотя глаза ее выдавали, были красными и немного опухли от слез.
Двери ЛАЗа открылись, и наружу вышел мужчина средних лет.
— Пионерский лагерь «Вымпел», по приглашению Савелия Иннокентьевича, прибыл! — отрапортовал он. — А где он сам, почему гостей не встречает? Непорядочек.
Тома замялась, не зная, что
— Я за ним сейчас схожу, — я поднял руку, переключая на себя внимание.
— Сходи, — закивала Тома, так и не понявшая, о каком приглашении идет речь.
Я отправился к директору и через пару минут уже стучал в дверь его комнаты, но Савелий не спешил открывать.
— Савелий Иннокентьевич, — я постучал настойчивее, прислушался и услышал с той стороны храп директора.
Что-то подсказывало, что Савелий отнюдь не прилег отдохнуть во время тихого часа. Готов биться о заклад, что сегодня он еще в принципе не просыпался.
Я оглядел дверь, присмотрелся к щёлке между полотном и притолокой и обнаружил, что она закрыта с той стороны на крючок. Сбегал на улицу, нашел тонкую длинную ветку, сунул в щель и крючок аккуратно поддел, приподнимая. Дверь, скрипя, открылась, а меня с порога обдало запахом перегара, тушенки и сигаретного дыма. Директор спал прямо в кресле — и явно не от больших трудов его так сморило. На нем были брюки, рубашка без рукава расстегнута, галстук не снят.
Из динамика компактного патефона играл Шаляпин, как колыбельная. В целом обстановка в комнате говорила о том, что у Савелия была долгая и бессонная ночка. На полу валялись пара бутылок из-под водки и перевернутый стакан, а на ручке кресла стояла забитая окурками пепельница.
— Савелий Иннокентьевич! — я окликнул директора.
Но просыпаться он не собирался. Я подошел к креслу и потрепал Савелия по плечу — ноль эффекта. Тот лишь что-то невнятно пробурчал и продолжил спать. Церемония возвращения директора к жизни, однако, затягивалась.
Ладно… Я огляделся, наткнулся взглядом на графин с питьевой водой и не долго думая всё на голову Савелия вылил.
Тот вздрогнул, вскочил, как будто его током ударили, и непонимающим взглядом уставился на меня.
— Э… — Савелий тщетно попытался припомнить мое имя.
— Михаил меня зовут. Доброе утро, Савелий Иннокентьевич… было бы, ноо далеко за полдень, — сухо проговорил я. — К вам, то есть к нам, там гости приехали.
— Какие гости? — директор проморгался и всё-таки сфокусировал взгляд на мне.
— «Вымпел».
— Вымпел, вымпел… — Савелий защелкал пальцами, припоминая, о чем идет речь, — Точно! У нас же товарищеский матч по футболу! И что, уже приехали?
Савелий нахмурился, покосился на календарь на стене и почесал макушку.
— Точно, мы же на сегодня договаривались…
— Сегодня, сегодня, автобус их уже у ворот, — подтвердил я.
Директор поправил рубашку, как будто это могло как-то скрасить общую его помятость.
— Представляешь, Миша, — он прочистил горло, но осиплость голоса никуда не исчезла. —
Савелий заметался по комнате, подбирая разбросанные носки, ища сухую одежду почище. Пока метался, наткнулся на телевизор, почему-то завешенный тряпкой.
— Вот, у нас даже приз подготовлен!
Савелий похлопал рукой по телевизору.
— Знаешь, сколько трудов мне стоило такой замечательный приз выбить! Телевизор, цветной!
Я подметил, что телевизор действительно совсем новый. Рядом даже упаковочная коробка стояла. Достать такой аппарат было действительно непросто, и я охотно поверил, что это стоило Савелию больших трудов. Молодец директор, нам в лагере действительно не хватало цветного ящика. А вот что это за соревнование Савелий организовал и что мы теперь будем делать, чтобы они состоялись — интересно.
Телевизор-то этот, даром что вот он, чтобы заиметь, ведь еще выиграть надо.
Спросить я не успел, Савелий вдруг замолчал, нахмурился. Взгляд его остановился на каких-то осколках — видно, от разбитой бутылки водки.
Директор резко замер и медленно-медленно, дрожащей рукой приподнял ткань, закрывающую экран.
— Ох ты ж мама дорогая… Как же так вышло?
Трещина шла через весь экран, и теперь новенький телевизор можно было отправить разве что только на помойку.
М-да. Не знаю, с чем был связан пьяный дебош, но у директора теперь явно были проблемы.
Савелий опустился обратно на кресло. Весь мокрый, жалкий, едва не плачет. Ходячее пособие на тему, что может быть с людьми, если не контролировать себя. Любые возможности можно вот так вот… потерять.
Чего директор не знал, так это того, что здесь есть одно крайне заинтересованное лицо. И уж оно, это лицо, своего постарается не упустить.
— Савелий Иннокентьевич, — я кашлянул в кулак, привлекая внимание директора. — Я хочу предложить вам сделку.
Глава 20
Директор замер и заинтересованно прищурился.
— Ты сейчас вообще о чем, Рыжиков? — пролепетал он.
— Да все о том же, Савелий Иннокентьевич. Говорю, что помогу вам решить вопрос с телевизором, — заверил я.
— Ты — поможешь? — директор приподнял бровь от удивления. — Как же ты с такими вещами можешь помочь… ладно, Михаил, поболтали и хватит, мне, сам говоришь, надо гостей наших встречать.
Савелий предсказуемо не придал никакого значения моим словам. А кто бы придал? Как может помочь мальчишка четырнадцати лет, который, к тому же, находится здесь же, в лагере. С кем договорится, где что достанет? Так что подобной реакции я ожидал. И честно признаться, я действительно понятия не имел, как могу помочь, потому что цветные телевизоры в середине семидесятых в СССР все же были дефицитом. Но тут ведь главное что? Взяться. А как пойдет дальше — дальше и решим.