Боль свободы
Шрифт:
Страх гибели в объятиях холодной земли, этого липкого, медленно проглатывающего капсулу песка, подстегивает сознание забыть о боли в ноге на пару коротких, быстро утекающих мгновений. Кроме того, сознание тут же подсказывает: ничего не будет, ничего страшного не случится, нужно только упереться руками и выпрямить их, не напрягая ногу. Затем останется только вывалиться из капсулы наружу, заставить себя выползти из песка и тогда уже можно будет перевести дух.
Песок медленно проглатывает капсулу, всасывая ее в глубины черного, земляного озера. Это хороший знак. Несмотря на все неудачи, будь песок не таким плотным, можно было бы уже завязнуть в нем, даже не успев очнуться. А если капсула до сих
Руки тут же напрягаются, желая вырвать тело из этой бесполезной коробки, вскоре могущей стать последним убежищем. Боль в ноге тут же просыпается, начиная укутывать сознание туманом бессилия.
Только не терять сознание, только не сейчас. Нужно выбраться, но стоит выпрямить руки, подать корпус вперед, как мышцы слабеют, обрекая тело на падение.
Сознание мгновенно теряется в сонном дурмане, в сладком, приятном и теплом мгновении забытья, но тут же боль заставляет проснуться, на этот раз помогая больше, чем мешая. Лицо уже проминает черную гладь песка, а капсула погружаться все быстрее, рискуя утянуть за собой обессиленное тело Сталмира. Ноги свисают с порога, и начинает тащить вниз, обратно в капсулу, медленно протягивая тело по скользкому песку.
В этот миг и просыпается нестерпимая боль. Ум, взбудораженный ее уколом, тут же заставляет сердце колотиться вдвое быстрей, руки дрожат от шока и сами втыкаются пальцами в песок, стараясь зацепиться и выкарабкаться.
Приходится карабкаться по земле, по черному песку, утягивая себя вперед, дальше от капсулы. Левую ногу протаскивает через порог, отчего боль ударяет таким мощным залпом, что едва не останавливается сердце и вновь пропадает в сонной безропотности гаснущее сознание.
Песок забивает одну ноздрю. Когда открываются глаза, тело уже завязает в песке. Несильно, лишь оставив вмятину, будто на высокой траве. Капсула позади уже провалилась гораздо дальше. Солнце жарит так, что едва получается дышать. Раскаленный жар от песка ударяет в нос отвратительной вонью, но сознание вновь живет, чувствует, снова видят глаза, снова боль в ноге не дает покоя, но снова дух еще живой свободы не дает просто сдаться и бросить себя на съедение этому медлительному убийце, распластавшемуся вязкой лужей на недружественной земле адской планеты.
Силы уже покинули тело. Едва удается поднять руку всего на несколько сантиметров над землей, чтобы закинуть ее вперед, схватить липкий, скользкий песок и отчаянно потянуть тело следом, пытаясь спастись из хватки зыбучего убийцы.
Первое же движение чуть снова не оборачивается потерей сознания. Стоит потянуться, как нога, протащившись следом по песку всего на пару сантиметров, начинает пульсировать от жгучей боли. Солнце так нещадно жарит, что голова уже кружится, хотя, кажется, прошло не так уж много времени. Всего лишь несколько метров от капсулы. Сама она уже почти скрылась в черноте песчаных объятий, и если не поторопиться, то можно стать новой жертвой ленивого, песчаного зверя.
От жара солнца и вони, идущей от песка, кружится голова. А может, это от боли в ноге. Голову так печет, что кажется, будто волосы загорелись и полыхают огнем, и это просто из-за раны не удается ощутить эту жгучую боль. В глазах все расплывается, а руки едва шевелятся, и снова бросить одну из них вперед уже не получается.
Нужно перевернуться на спину. Сейчас кажется, что это единственный выход. Хотя, голова слишком устала, чтобы удивиться тому, как быстро в нее пришло хоть какое-то решение, когда едва можно подумать хоть о чем-нибудь, терпя адскую боль в ноге, отвратительную вонь, которая пробивается сквозь все остальные чувства, да еще и эту нестерпимую жару.
Взгляд успевает заметить впереди темный след близкой, спасительной тени, укрытой сверху зеленым оттенком жизни, расплывающимся пятном в усталом, изможденном взгляде. Только доползти туда, где на твердой земле растет… что-то, туда, где тень укрывает от палящего солнца.
Перевернуться на спину оказывается не так сложно. Гораздо труднее вынести палящий зной недружественной звезды. От того, как впивается кипящий свет в кожу лица, хочется невольно закричать. Никогда прежде, на родной планете та же самая звезда не была такой бесцеремонно жестокой, никогда не обжигала так сильно и так больно, едва не лишив зрения от одного короткого взгляда в небо.
Это не придает сил. Не происходит так, что руки тут же начинают волочить ослабевшее тело по вязкой поверхности черного песка, превозмогая усталость. Наоборот, от вздоха становится еще тяжелее, боль в ноге продолжает донимать, руки слабеют еще больше, почти отказываясь двигаться, а лицо обжигает голодный жар безжалостного солнца.
Только лишь осознание того, какой отвратительной и жуткой, но в то же время скорой будет гибель, если не суметь превозмочь себя, помогает не утратить волю к жизни. Наверное, не прошло еще даже нескольких часов… или прошло – не важно. Не так много времени пришлось бороться с этой адской планетой, как уже в голову проникает желание сдаться и погибнуть, лишь бы больше ничего не чувствовать. Все идет не так, как должно, все еще хуже, чем могло бы быть. Не хочется лишь умирать на этой чертовой сковороде, медленно поджариваясь в лучах неутомимого светила.
Хотя бы удается остаться стоять на локтях. Если только на миг расслабиться и упасть на спину, то встать уже, кажется, никогда не получится. А сейчас еще можно сделать что-то, доползти до тени и уже спокойно упасть на землю, лишь бы убраться скорей с этого пекла.
Руки едва шевелятся. Просто чтобы упираться локтями в землю приходится тратить едва ли ни все силы. Правая нога почти не слушается, хотя на ней нет ранений, во всяком случае, их не удается ощутить из-за боли в левой ноге.
Согнуть правое колено, упереться стопой в землю. Локти начинают медленно проваливаться в землю, очень медленно. Значит, ошибки не было. Вес тела недостаточно большой, чтобы быстро утонуть в земле, и можно двигаться, лишь бы не потерять сознание. Глаза по-прежнему застилает туман и это заметно уже даже сквозь закрытые веки. Или же это яркие лучи палящего солнца разъедают убийственным светом чувствительные колбочки глаз, заставляя туман плавать облаками на тыльной стороне закрытых век.
Еще немного, еще раз согнуть ногу, оттолкнуться, перевалиться на правый локоть, затем обратно на левый, снова на правый. Наверное, полметра даже не удалось проползти. Метр в лучшем случае. Нужно медаль давать лишь за то, что можешь сделать что-то подобное….
Тут же сознание ругает себя и гонит прочь эти мысли, зачем-то ворвавшиеся в истощенный ум. Двигаться, двигаться. Мозг начинает вбивать это желание, словно мантры, в самую глубь сознания, не давая расслабляться. Никаких больше мыслей, уже даже никаких желаний, только бы доползти еще чуть-чуть.
Только не оборачиваться. Стоит перевалиться на бок, уже можешь не подняться. Как бы ни хотелось посмотреть, узнать, как далеко еще до спасительной тени. Нельзя. Не так страшно узнать, как много еще осталось, как страшно дать проникнуть в ум сомнения, которые тут же обезоружат его осознанием невозможности желанного спасения.
Вдруг, макушку обжигает так сильно, что на миг пропадает боль в ноге. Крик не вырывается, даже хрип. В горле пересохло так, что заговорить не получится, да и не зачем. Ползти, еще быстрее, изо всех сил, как только можно.