Болевые точки
Шрифт:
Уборкой это вряд ли можно было назвать. Тарелки с продуктом просто накрывались другими тарелками и выносились в холодную веранду, где и покоились на столе до следующего потребления снеди.
Пока Юрок надевал сапоги, тёща выносила посуду. Надев обувку, он потопал сапогами об пол, чтобы те хорошо сели по ноге. Взял рюмку с водкой и опрокинул ту в рот.
Юрок вышел во двор и пошёл к хлеву. Он честно трудился в течение часа.
Грузил свиное дерьмо в тележку и свозил в огород, что начинался прямо за хозяйственными постройками. Там была
Сделав работу, Юрок вошёл в переднюю и обратился к тёще:
– Ну что, мама, я там всё сделал. У меня ещё есть четыре гривны. Может, продадите четвертинку.
Маму долго уговаривать не пришлось. Транзакция деньги-товар происходила с задержкой доставки товара. Юрок отдал деньги, те переместились в настенный шкаф, под жестяную банку. Выдача бутылки через пять минут, но снова всё на доверии. Бутылка на столе, деньги у Юрки в кармане. Тёща вносит снедь. Юрка выпивает, закусывает. Тёща молчит, но ещё в «союзнических» отношениях с зятем.
Допив самогон, Юрок выходит за калитку. Смотрит на прохудившийся штакетник у палисадника: «Столб заменить или постоит ещё?»
Раздумий на минуту, и вот уже штакетник отделён от прохудившегося столба. Через два часа работы Юрок заваливается в переднюю и предлагает тёще сделку.
Та уж и не рада, но, видя результаты проделанной работы, отметает все сомнения, да и будем честны – алчность берёт верх над здравым смыслом! Сценарий тот же, но отличие в том, что после третьей четвертинки Юрка уже чуть пьян. Тёща возится с чугунами в печи, так как готовит варево свиньям. Запах варёной картошки «в мундире» – это обычно для крестьянского дома.
– Так! – Юрка уже хмельной, но хочется ещё. – Давайте, мама, мне ещё одну, и я спать! Потрудился сегодня на славу!
– Оно-то, конечно, да! – подала голос тёща. – Только вот напился снова. Галя придёт с работы, ругаться на меня станет. Ты уж не говори ей, что я тебе продавала.
– Могила! – утвердительно кивнул головою Юрок.
Сложно поверить, но всё повторилось в том же порядке.
После очередной выпитой рюмки Юрок смотрел в окно осоловелым взглядом.
Тёща присела на табурет и сложила руки на льняном переднике.
– Ох и дурак же ты, Юрка!
– Чегой-та? – перевёл взгляд на тёщу наш герой. Образ женщины чуть расплывался в затуманенном алкоголем подсознании.
– Шестнадцать гривен пропил сегодня. Разве ж не дурак?
Юрка молчал. Пауза затягивалась. Тёща ликовала! Крыть зятю нечем, а она и гешефт соблюла, да и поработать зятя заставила.
– Сама ты дура! – заплетающимся языком выдавил из себя Юрка и налил себе в рюмку остатки горелки.
– Отчего же я дура? – оторопела тёща.
Под вопрос тёщи Юрка опрокинул обжигающую жидкость в рот. Гримаса на лице от выпитого.
– Потому что я за четыре гривны напился. Кому сказать, не поверят! – уронив голову на руки, он шумно захрапел прямо за столом.
Женщина метнулась к настенному шкафу. Пересчитав купюры, она грязно выругалась в адрес зятя, но тот почивал сном пьяного индивида.
Жажда наживы
Сосновый бор раскинулся на многие сотни гектаров. Лес был высажен практически вручную. Чудесное место! Восхитительный вид с Петровского редута! С Петром Первым ли связано название, не стану утверждать. Легенд по сему поводу великое множество, но нет подтверждений. На том и остановимся.
Юрка работал охранником на этом «полигоне». Название его мудрёное. На стенде у входа надпись: ИССО. Испытательная станция стрелкового оружия. Как мне говорили, из оружия – ружья и установка по запуску спортивных тарелок. Что сказать, знают толк в отдыхе генералы.
Сутки в охране – трое дома. Чем не график? Мечта! Да и от дома не так и далеко. А самое-то главное, охранять – не в поле работать. В структуре ИССО всякие штатные единицы. Плотники-столяры, кастелянша, уборщица, дворник, оператор котельной и т. д. Коллектив местный, колоритный. На работу устраивались по рекомендации. Вот и бегут трудовые будни.
Юрка сидел в курилке, что рядом с административным корпусом. Попыхивая самокруткой, явно бездельничал, хотя делал вид задумчивый, абсолютно занятой мыслительной деятельностью. Поглядывая на трубу котельной, что высилась над деревьями, по всем функциональным параметрам истопнического дела.
В курилку заглянул ещё охранник. Коллега Юрки по работе, а по деревенско-родственной ипостаси кум. Юрка был крёстным старшего сына Мыколы.
– Сидишь! Дурака валяешь…
– Та нет.
– Ну, а что?
– Смотрю. Считаю…
Мыкола проследил за взглядом кума. Наткнувшись глазами на трубу котельной, ещё раз посмотрел на коллегу.
– И что там?
– Да вот думаю, сколько краски на трубу пойдёт.
– А какой дурак её красить будет? Да и зачем?
– Ну не знаю… – неопределённо протянул Юрка, не отрываясь взглядом от трубы.
Полминуты меж ними гостило молчание. Глубокие затяжки самосадного табака, да шумные выдохи от кисло-горького дыма.
– Ну и сколько нужно краски?
– Та бес его знает! Начальник сказал посчитать.
– В смысле? Михалыч тебе поручил считать? – Мыкола был в лёгком недоумении. То, что Мыкола был патологически жаден, это не сказать ничего. Зависть свою к чужим успехам не скрывал и беда как любил свежую копейку.
– Трубу велел красить. Оплата сдельная. За всю работу предложил двести долларов. (В 1994 году это было жутко много! – Д. Г.)
Мыкола открыл рот от удивления. В его глазах была видна калькуляция иностранной валюты к национальной. Итогом было – до хрена!