Болевые точки
Шрифт:
– Слушай, кум! Это… Ну там… Тебе ж самому никак! Помощник нужен, – наконец справился с волнением Мыкола.
– Логично!
– Так это…
– Вот я и подумал, что ты мне сгодишься.
Мыкола шумно выдохнул, не без удовольствия и откровенной радости. Он готов был броситься на тщедушного Юрка и задушить его в признательных объятиях.
– Вот сижу, – продолжил Юрок, – считаю, думаю. Закавыка есть одна.
– Какая? – напрягся Мыкола.
– Да моя жена, Галка, выписала в колхозе лошадь на завтра, чтобы огород вспахать. А начальник говорит, что уже сегодня нужно приступать к работе. Пойду сейчас Галке
– Ну да! Дело! Конечно, переписывать нужно! Это такое дело! Такие деньги не всякий раз перепадает заработать! Это ж как его, – Мыкола задумался, – Пол Пот!
– Чего? – изумлённо уставился на кума Юрок.
– Это когда много денег и сразу! – сумничал Мыкола.
– Может, джек-пот?
– Да какая, на хрен, разница?
– Лады! Пойду в контору Галке звонить.
– Кум! Это! Мы же договорились! Я напарник твой! – горячо заверил Мыкола.
– Ну так! Кум, конечно!
Юрок встал со скамьи и, не торопясь, направился в административный корпус.
Конец сентября радовал солнечной погодой. Посему окна в корпусе были открыты настежь. Мыколу немного знобило от возбуждения. Он вышел из курилки и подошёл к открытым окнам. Он видел спину напарника. К уху прижата трубка телефонного аппарата, он громко говорил в микрофон:
– Ну и что! Вот как ты, дурёха, не понимаешь! Да и хрен с конём. Ну, в ноябре пахать будем. Ещё заморозков не будет! Ну, может, слегка… Вот же! Ну, если тебе пахота нужнее, чем живые деньги, значит, так и сделаем! Всё! – Юрка положил трубку на аппарат.
Спина исчезла из проёма окна, и тут Мыкола услышал, как Юрок громко сказал:
«Конечно, Иван Михалыч! У меня не получается, но Мыкола согласен! Ну да!»
«Вот же кум! Ну молодец! Племянника возьму в помощники. Ему тридцать долларов дам. Хватит ему! А там…»
– Слушай! Мыкола! – голос кума вырвал его из цепких лап размышлений о предстоящей концессии, несомненно, сулящей толковый барыш.
– А! Да! Ну что?
– Да ничего! Моя дурында криком кричит – пахать, и всё тут! Так я Иван Михалычу сказал, что ты справишься!
– Ой! Кум! Это да! Я Лёшку, племянника, в подручные возьму! Он у меня мальчонка смышлёный!
– То хорошее дело! Правильно, кум! Только это! Иван Михалыч сказал, что, если ещё и растяжки тросовые покрасите, так ещё сто долларов даст.
Мыкола аж просиял.
– Оно-то так! И растяжки можно!
– Так ты давай иди к Михалычу. Он ждёт. Краску надо получать и кисти.
– Кум! Спасибо! С меня магарыч добрый и закуска царская! Я тогда к Михалычу!
– Давай, кум!
Юрка шагнул в сторону центральной аллеи и, отойдя шагов на сто, остановился и стал ждать.
Через пять минут из дверей административного корпуса вылетел метеором разъярённый Мыкола. Через кусты ломанулся к курилке, где сидел плотник Геннадьевич, со спины сильно смахивающий на Юрку.
За Мыколой из дверей вывалился хохочущий начальник Михалыч. Он кричал вслед Мыколе:
«Ну ладно трубу! А растяжки красить зачем? Да и как?»
Стиль Юрка
На испытательной станции работали сложившимся коллективом. Между собою знакомы были не год и даже не два. Пришлых людей, со стороны, брали неохотно, но всё же брали. Кого по рекомендации, а кого и по родственным узам. Складывались
В тот день готовил пищу Юрок. Собрав на стол «тормозки», приступил к готовке. Мерно помешивая варево в кастрюле, Юрок поглядывал на часы. Трудяги стали подходить к флигелю охраны, предвкушая сытную обеденную трапезу.
Плотниками работали двое. Анатолий был высок и крепко сложен. Рассудителен, аккуратен в работе. Прежде чем приступить к делу, мог несколько часов готовить рабочее место, изучать чертёж, подгонять материал. Мишка – тот был сух и невысок. В его руках работа бесновалась и горела. Скорость принятия решений была феноменальна. От этого частенько страдал результат, но в целом получалось. Два таких человека были как лёд и пламень. До конфликтов не доходило, но подшутить, или «подкузьмить», друг друга – это было всегда. Было ещё одно обстоятельство, объединявшее Толика и Мишку: они были односельчанами и дальними родственниками. Толик когда-то работал в НИИ, младшим научным сотрудником, снискав себе прозвище от товарищей – Доцент. Мишка по прошлому месту работы был замначальника цеха. Уж какого, не скажу, но на должности состоял. Оба вышли на пенсион с «вредного производства». Крупное химическое объединение в городе позволяло такую опцию. Многие и близко к «вредному производству» не подходили, но по штатному расписанию опция проходила, вот и пользовались ею.
Первыми на обед пришли охранники. По неписаному закону ждали всех участников «обеденной коммуны», если не опоздание ввиду обстоятельств.
Разговоры, смешки, да прибаутки перед обеденным перерывом – обычное дело. Юрка на всё это не обращал внимания и только поглядывал на балагурящих. Появился в двери Толик и, оглядев присутствующих, поинтересовался, мол, где же Мишка. Все как-то разом замолчали, только шипение газовой конфорки да мерное постукивание половника о стенки кастрюли с ароматным варевом.
– К речке он пошёл, – без интереса, просто констатируя, изрёк Юрок.
– Зачем? – спросил Толик.
– Лозу резать! – так же безучастно отвечал Юрка.
– Зачем? – округлил глаза Толик.
– Корзинки плести! – Юрок был невозмутим, и, подув на ложку с варевом, снял пробу на соль.
– Зачем? – снова спросил Толик.
– На рынке продавать! По пятнадцать гривен корзинка, – совершенно не меняя тона, изрёк Юрок.
Зарплата в то время была около сотни гривен в месяц.
– Ничего себе! – присвистнул Анатолий, – так и я умею корзинки плести! Вот же Мишка! И мне ни слова!
Толик, схватив со стола добротной стали нож, моментально испарился из флигеля, успев крикнуть, чтобы ему оставили тарелку супа.
Свидетели произошедшего только и переглядывались меж собою, ещё толком не осознав произошедшего.
Минуты через три на пороге возник Мишка. Все молча смотрели на него, переваривая в мозгу всё то, что имело место быть за три минуты до прихода Михаила. Но ему-то что, он в неведении.