Болотница
Шрифт:
– Если я погибну, за меня отомстит Сухостой, – сказал Жив, чувствуя, как болотная жижа подступает ко рту, заливается в него.
Резкий запах болотной тины душил. А Трясинушка все тянула лесного хозяина в свои смертельные объятия. Мор стоял и смотрел ненавидящим взглядом на брата, как на своего врага и извечного противника. Ему было ничуть не жаль его – Жив всегда обделял его: у него было больше земель, больше сил, больше власти. Даже солнечный свет, и тот достался Живу, у Мора же над головой вечно клубился густой туман, из-за него на болота не попадало ни капли солнечного света.
Мор завидовал брату. У Жива была красавица жена, а сегодня в их семье родилась долгожданная наследница. Этого Мор не мог вынести. У Жива было все, а у Мора не было ничего, кроме маленького болота. Поделом ему. Пусть тонет! Без лесного хозяина болото, наконец, разольется в полную силу.
***
Лес и болото не всегда враждовали между собой. Были времена, когда и те, и другие земли принадлежали одним правителям – храбрым и справедливым. Это были родители Жива и Мора.
Жив и Мор росли дружными, хоть Жив был в семье не родным – его младенцем нашли на болоте. Братья росли вместе, но подкидыш Жив с годами вытянулся, стал сильнее, выше и умнее маленького и хилого Мора. Отец выделял Жива, растил его, как наследника своих земель, а своему родному сыну Мору лишь наказывал помогать брату во всем.
После смерти отца и матери, Жив предложил Мору править лесом и болотом вместе, как завещал отец, но Мор не согласился. Даже братья быстро становятся заклятыми врагами, если между ними вспыхивает зависть. Мор ушёл жить на болото, и в лес больше не возвращался.
Временами черная зависть переполняла душу Мора до краёв, и тогда он шёл на брата войной – болотная топь вздымалась волной и наступала на лес. Живу приходилось усмирять брата, который не мог совладать со своей злобой. Однажды он оттеснил брата так далеко, что тот пообещал ему, что придет время, и Жив горько пожалеет об этом.
И вот, этот момент настал. Сейчас Мор стоял и смотрел, как гибнет в болоте его сводный брат, и ему было ни капли не жаль его.
– Хорошо, Мор. Забирай все мои земли, если они тебе нужны. Только не губи мое дитя! – еле-еле выговорил Жив.
Он захлебывался болотом. Еще немного, и его лицо скроет чёрная топь. Он еще мог говорить, поэтому молил, глядя в пустые, безразличные глаза Мора:
– Вытащи меня отсюда, и я передам тебе свои владения, а сам уйду с семьей из этих мест далеко-далеко, ты никогда больше не увидишь меня. Обещаю.
Мор наклонился и рассмеялся хриплым смехом брату в лицо. Резким движением он сорвал с шеи Жива камень, переданный ему когда-то отцом. Мор с детства мечтал о нем. Это был амулет их земель, он хранил в себе силы всех предыдущих хозяев лесов и болот. Но носить его мог не каждый, а лишь тот, кто наделён особой силой. В юности Жив смог надеть амулет, а Мор нет – камень стал неподъемным для него, притянул его к земле. Вот и сейчас ничего не изменилось, он оттянул тяжестью руку, и Мор со злостью бросил его в высокую траву. А потом снова повернулся к Живу.
– Видел бы ты сейчас себя со стороны, братец! – ехидно проговорил Мор, – более жалкого зрелища не сыскать! Хозяин леса! Я-то думал, что ты храбрее всех в мире, а ты гибнешь в моих владениях, да к тому же умоляешь о пощаде. Отец был бы разочарован!
– Я не стыжусь, – тихо произнёс Жив, – С тех пор, как я взял в жены Елесу, мне есть, что терять, Мор. И теперь я хочу лишь одного – защитить свою семью.
Мор покачал головой, лицо его словно окаменело, взгляд стал холодным и циничным. Он отвернулся и пошел прочь.
– Ты отнял у меня все самое дорогое, Жив. Родителей, амулет, лес… Пришла пора мстить. Забирай его, Трясинушка! – крикнул Мор обернувшись через плечо, и уже в следующую секунду голова Жива скрылась под толщей черной жижи, словно кто-то утащил его на дно.
Через несколько мгновений на поверхность топи поднялись пузыри воздуха – это последние остатки жизни хозяина леса рассеялись в гнилом духе болота…
***
Пронзительный крик разнесся по болоту, а потом раздался громкий булькающий звук – это Сухостой на своих длинных деревянных ногах шел по вязкой топи. Длинными руками-ветками он цеплял мохов и кикимор, разбрасывая их далеко вокруг себя. Рядом с ним, утопая по колено в воде, шла несчастная Елеса, прозрачные слезы стекали по ее щекам и капали в мутные болотные воды, наполняя их несчастьем и темной горечью. Елеса оплакивала мужа и свою новорожденную дочку, которую у нее отняли.
– Я отыщу мою доченьку, мою Ясну. А Вислу задушу голыми руками! Выцарапаю ей глаза! – кричала Елеса.
Но на болоте невозможно найти следы, а уж тем более отыскать болотную нечисть – кикиморы прячутся так, что никто и никогда не отыщет их. На берегу стояли лесовики, их было много, и круглые лица их были черными от горя.
Елеса, бледная, грязная и растрепанная, ходила по болоту много дней. Ее молчаливый спутник Сухостой, следовал за ней по пятам. Они ходили кругами – болото само водило их, окружная топью со всех сторон. Елеса так и не нашла Ясну. Бледная, исхудавшая и обессиленная, она вернулась обратно в лес, решив, что её ребенка, как и мужа, поглотила чёрная трясина…
***
– Убей ее! – рявкнул Мор, увидев в руках кикиморы крошечное дитя, – надо было сразу это сделать!
Он ходил взад и вперед по своей лачуге, скрытой среди непроходимых топей и бросал взгляды, полные ненависти в сторону новорожденной племянницы – дочери Жива, которого он только что погубил.
– Если хочешь убить ее, убей сам, – Висла протянула отчаянно кричащего младенца Мору.
Тот отшатнулся, потом подошел к девочке, осмотрел ее презрительным взглядом, взял одной рукой щупленькое тельце, размахнулся и замер, приготовившись изо всех силы швырнуть девочку об пол. Думать тут не о чем – дитя Жива должно погибнуть.
– Но будет лучше, если ты сохранишь девочке жизнь, – проговорила Висла и, ловко вскарабкавшись по мощному телу Мора, забрала из его мускулистой руки кричащую девочку.
– Зачем ты вообще принесла ее на болото? – сквозь зубы процедил Мор.
Кикимора сидела на полу и тощими руками пыталась запеленать кричащую девочку в кусок грязного тряпья.
– Чтобы от твоего брата не осталось в наших землях ничего! – произнесла Висла, поднимаясь с пола, – ты ведь этого хочешь?
Она, как лягушка, подпрыгнула к Мору и стала шептать ему в самое ухо, как будто кто-то здесь мог их подслушать.