Болотный край

Баковец Михаил

— Да тут шаман! — вдруг воскликнул Люр. Сразу после этих слов он метнулся к одному из тел и срезал с его шеи, что-то похожее на ошейник из полоски кожи с камешками и костяными пластинками с узорами. И потому как он за него ухватился, я понял, что трофей знатный. Понять бы только в чём его ценность. Ошейник важен как статусная вещь или с его помощью убитый орк творил волшбу?

— Волшебный амулет? — забросил я удочку.

— Амулет? — переспросил Люр, чуть подумал, потом поднял на уровень глаз свой трофей и сказал. — Смотри, Женя, видишь камни?

На

коже ошейника поблёскивали три камня. Два почти матовые, мутные стекляшки, с едва заметным синеватым и розоватым оттенком. Третий имел светло-красный цвет. Он имел овальную форму, напоминая фасоль. Два других были прямоугольными с закруглёнными углами и немного выпуклые в центре.

— Вижу, — кивнул я, старательно запоминая их форму и цвет.

— Эти камни добывают в землях эрлангов. Называют их камнями силы, кристаллами силы… эйфорами ещё. Добывают их из маток особых насекомых, в основном пчёл или муравьёв. Из этих камней шаман или маг может черпать волшебную силу и не тратить свою. Или же усиливать силой кристалла собственную, когда требуется создать особо мощное заклинание, либо провести сложный ритуал.

— Ясно, спасибо за рассказ, Люр, — искренне поблагодарил я гоблина. Совету эта информация точно понравится. А если окажется, что кристаллы пригодятся и для таких как я, то Колокольцев рано или поздно отправит отряд за ними в царство инсектов. И мне кажется, что скорее рано, чем поздно. Ну, или к оркам, на охоту за такими вот обладателями кожаных ошейников, один из которых лежит у моих ног с разрубленной грудной клеткой и без левой руки. На месте той осталась культя сантиметров двадцать длиной.

На месте боя остались лежать двадцать четыре орка и шестеро инсектов. Пятеро были похожи на гуманоидного бескрылого богомола ростом метр шестьдесят-семьдесят. Верхние конечности не в виде хитиновой «косы», а почти человеческие, только от локтей начинались прямые клинки, почти касающиеся земли при вытянутых вдоль тела руках. Длинная шея, состоящая из трёх сочленений, большая треугольная голова. Узкая грудь, крупное брюшко. Мощные нижние конечности с длинной и широкой стопой. Кстати. Ноги выглядели почти человеческими, только покрыты были тёмным серо-зелёным хитином.

— Как они жрут-то? — удивился Прапор. Он ничуть не испытывал брезгливости или омерзения от вида мертвецов и нечеловеческих созданий. Без проблем опустился на корточки рядом с одним из богомолов и тыкал в него своим ножом. — У них же рук нормальных нет.

— Во рту несколько щупалец, которыми они хватают пищу, — пояснил Люр после моего вопроса.

— Хм, точно, что-то тут есть, — пробормотал Прапор, вставив клинок в рот убитого и раздвинув челюсти. — Вот же мерзость.

К слову сказать, мёртвые инсекты пахли странно. Не могу объяснить чем, так как не подобрать сравнение. Но совсем не разложением, присущем нормальным созданиям. Вон орки воняли обычно, привычно.

Чуть не забыл про шестое тело человека-насекомого. Он выглядел, как смесь человека

и клопа. Такие же мощные нижние конечности, как у других пятерых, только заметно короче, тело практически панцирь, из которого торчат руки и голова. Особенно прочно тварь была защищена сзади. Панцирь сплошным щитом возвышался над головой и опускался фартуком до колен. Конечностей было четыре. Верхние толстые и длинные, заканчивались огромными клешнями. Каждая была сантиметров по сорок в длину. Нижние были тонкие и длинные, напоминающие куриную лапу. Каждый палец заканчивался крепким чёрным когтем. Ширина панциря около метра в середине. Высота же от стоп до верхнего края хитиновой брони не меньше двух метров. Цвет варьировался от тёмно-коричневого до тёмно-красного.

— Это липны, — указал сначала на «богомолов» Люр, а следом ткнув пальцев в «клопа». — А это кхорд.

— Кто опаснее? — спросил я. Сказал и сам догадался. Достаточно было оценить соотношение потерь.

— Липн. Он быстрее, чем кхорд. Но панцирь тонкий, даже от сильного броска камня трескается. Кхорд медлителен, убежать от него просто. Зато даже сильные луки и метательные тяжёлые копья пробить их панцирь не могут. Со спины вовсе не стоит пробовать. Там такая толщина, что ничем его не разбить.

— Ясно, — я посмотрел на «мокрицу» и задал новый вопрос. — А у них есть ещё какие-то другие юниты, тьфу блин, бойцы?

— Да.

— Сильнее этих или слабее?

— Эти двое самые слабые. Там, — шаманский ученик махнул рукой в сторону бойни, — есть следы вуурша. Это очень опасный воин у эрлангов. Не будь его, инрары отбились бы от отряда липнов и кхордов.

— Как выглядит вуурш?

— Он, — гоблин замялся, потом стал что-то искать взглядом. В итоге опустился на корточки и стал рисовать ножом на земле. Получилось у него что-то с длинным скорпионьим хвостом, горбом, зубастой мордой и огромной клешнёй.

Со слов гоблина, вуурш был быстрый как липн, и неуязвимый как кхорд. Вуурш был одним из часто встречающихся инсектов в крупных, свыше пятнадцати-двадцати воинов, отрядах. Куда реже встречались дъёры и чарданы. Но те были настоящими машинами смерти. В одиночку легко заменяли сильный отряд инсектов. Встретиться с ними — значит умереть.

— Тяжело в деревне без нагана, — произнёс Директор после того, как я рассказал товарищам всё то, что узнал от ученика шамана.

— Ага, когда у соседа пулемёт, — добавил за ним Иван.

— Пулемёт бы нам не помешал против таких монстров. Да только откуда его взять, — вздохнул Прапор, и будто поставил точку в этом обсуждении.

Глава 22

Маршрут пришлось серьёзно поменять. Даже орки уже являлись серьёзной проблемой, чтобы так поступить. А уж монстры, которые чуть ли не играючи перебили два с половиной десятка сильных орочьих воинов, тем более заслуживали того, чтобы обойти их десятой дорогой.