Большая интрига
Шрифт:
— Но все же поищите, — начал снова командор, — в своем гарнизоне какого-нибудь ловкого малого, подходящего для такой деликатной миссии. Чтобы он не был замечен ни в чем предосудительном и чтобы его не знали на Мартинике. Вы легко найдете причину для командировки.
— Я обязательно найду, господин командор.
Де Пуэнси не стал дожидаться ответа своего подчиненного, а повернулся к Лефору и, оказавшись с ним лицом к лицу, с некоторой угрозой в голосе произнес:
— Вот, — воскликнул он, — перед нами человек, у которого самая крепкая на Антильских островах голова! Вот он, наш мятежник! Лефор, вы подумали о четвертой статье военного кодекса? Судя по вашему виду — да… Сейчас вы не такой храбрый, как полчаса назад!
— Господин командор, — ответил Лефор, уверенный, что терять ему уже нечего, — эти мои размышления ничего в сущности не изменили. И если сейчас я не такой храбрый, как полчаса назад, так это оттого, что вместо справедливого и естественного гнева я теперь испытываю большую подавленность и страшную горечь. Но мое мнение осталось прежним, и никому не удастся заставить меня его изменить!
Генерал-губернатор внимательно изучал огромную фигуру авантюриста. Он знал про него абсолютно все. У него самого сейчас было такое ощущение, что это — ребенок, стоящий перед взрослым человеком, настолько Лефор превосходил его своим ростом; но это было, как Давид, стоящий перед Голиафом. Вся власть была в его руках, власть и моральная, и материальная. Более того, он заметил, что чем лучше он сам владеет своими чувствами, тем более растерянным становится Ив. Короче говоря, по сравнению с этим геркулесом господин де Пуэнси черпал преимущества именно из своей физической слабости.
Лефор никогда в жизни не поднял бы на него руку и никогда бы не обнажил шпагу против него!
Де Пуэнси отвернулся от Лефора и снова обратился к лейтенанту:
— Лавернад, — небрежно спросил он, — не осталось ли у вас тех сигар, которые де Монбар привозит нам с Сент-Люси?
— Конечно, ваше превосходительство. Три или четыре, и я их с удовольствием предлагаю вам. Мне доставит истинное наслаждение, если вы согласитесь принять их от меня, господин командор!
— Нет, только одну, спасибо, Лавернад. И огня, пожалуйста…
При этих словах командор достал из ящика лимонного дерева, который ему протянул лейтенант, португальскую черуто, размял ее, покатав между ладонями, и прикурил от куска веревки, которую предварительно отбивали и варили с серой и селитрой, а затем снова заплетали.
Тут он снова посмотрел на Лефора, глубоко затянулся, выпустил большой клуб дыма, посмотрел, как тот поднимается к потолку, а затем, продолжая в упор смотреть на собеседника, сказал, подчеркивая каждое слово:
— Мессир Лефор, я по многим причинам вами недоволен. Сегодня вы нашли возможность стать еще более невыносимым, чем бываете обычно. Мне говорили, что в море вы часто ведете себя, как простой пират, и действуете так, как подсказывает вам ваше настроение. Вам пришло в голову напасть на мирного голландца, который случайно вам попался на дороге…
— Господин командор, — поспешил ответить Ив, — это был весьма неосторожный голландец. Он не захотел ответить на наш предупредительный выстрел!
— С каких пор вы предупреждаете выстрелом из пушки?
— Ну… когда видишь, что тот ведет себя довольно нагло… Но с этим голландцем у нас произошла просто ошибка!
— Не имеет значения, — сухо и властно перебил де Пуэнси, — у меня и без того набирается каждую неделю масса жалоб. Сейчас мы не воюем ни с Голландией, ни с Англией! За такой поступок вы заслуживаете примерного наказания. До сегодняшнего дня я проявлял по отношению к вам слишком большое терпение, но только что вы перешли все границы дозволенного. Я не могу сказать, чтобы это была наглость, потому что если бы я посчитал, что вы поступаете по отношению ко мне нагло, то вас уже можно было считать мертвецом…
Если де Пуэнси думал, что Лефор склонит голову, то он очень ошибался. Тот держался прямо и продолжал смотреть на командора своими честными голубыми глазами.
— Вы ведь бретонец, и у вас голова крепче, чем у осла, разве нет?
— Да, командор.
— Мне не нравятся упрямые животные. Кажется, вы хотели мне что-то сказать? Ну же, говорите и, черт побери, поскорее! Мы хотим знать, что вам все-таки надо!
Тон разговора господина де Пуэнси так внезапно изменился, сделался сразу грубым и каким то вызывающим, что Лефора как озарило. Стало быть, доброта этого человека, о которой все кругом говорили, была не пустыми словами! И он оказался достаточно умен, чтобы забыть о грубости своего подчиненного и согласился его выслушать!
— Господин генерал-губернатор, — с достоинством начал Лефор, — мне неизвестно, какими словами вам рассказали о том, что произошло на Мари-Галант. Но я могу вам ответить, как одним словом, так и тысячью, что майор Мерри Рулз направил туда три сторожевых судна с заданием истребить всех флибустьеров, несмотря на то, что у всех была подорожная. Эти подорожные были подписаны лично вами, и у вас было на это разрешение короля, поэтому я посчитал своим долгом поставить вас обо всем в известность. Мерри Рулз превысил свои полномочия, позволив Себе пойти против вашего решения. По положению он — ваш подчиненный и останется таким, если вы, конечно, не перемените своего мнения…
— Что вы хотите этим сказать, мессир?
— Это означает, ваше превосходительство, что Мерри Рулз идет слишком широкими шагами по дороге удачи. Сейчас он всего-навсего майор одного острова. Но этот остров больше Сен-Кристофа, он может стать и более значительным, если его как следует вооружить и правильно организовать на нем жизнь, как это и начал делать генерал дю Парке. Но этот майор, и у меня есть этому доказательства, хочет стать правителем Мартиники на месте мадам дю Парке, которую Высший Совет острова назначил временно исполнять обязанности до совершеннолетия сына генерала. И это ему может удастся, потому что у него в руках крупные козыри, например шевалье де Вилле, с которым я разговаривал на «Маргарите» при капитане Бельяре и который отправляется во Францию с единственной целью: добиться назначения майора на должность правителя острова.
Господин де Пуэнси сделал вид, что закашлялся. Но поскольку Лефор замолчал, он тут же сказал:
— Продолжайте, мессир, я вас слушаю.
— Если майор Мерри Рулз де Гурселя будет завтра назначен правителем Мартиники, то, судя по его темпам, скоро он станет правителем всех островов Америки! Я совсем не преувеличиваю. Поэтому он и захотел уничтожить ту единственную силу, которая может его остановить: флибустьеров!
— Гм, — проворчал де Пуэнси, — в вашем небогатом умишке гораздо больше здравого смысла, чем кажется на первый взгляд. И что же дальше?
— Что дальше? — повторил Ив, которому комплимент очень понравился. — Что дальше? Не знаю, в курсе ли вы той миссии, с которой послан во Францию отец Фейе Высшим Советом: он должен будет получить от короля подтверждение на назначение мадам дю Парке временной правительницей острова. Очевидно, что интересы шевалье де Вилле, который служит Мерри Рулзу, прямо противоположны миссии отца Фейе. У шевалье, как он утверждает, достаточно влияния при королевском дворе для того, чтобы добиться своего. Черт бы меня побрал, но я не дам и ломаного гроша за жизнь этого достойного священника, который едет во Францию и ничего вокруг себя не видит!