Большая книга ужасов 2016
Шрифт:
Валюшка хотела спросить, кто мог проезжать на машине по глухому лесу, но прикусила язык.
Если Марина Николаевна в это верит – пусть верит. Но Валюшка знает, что Света не вернется никогда…
– Хожу в церковь, – тихо сказала Марина Николаевна, – ставлю свечечки во здравие. Жалею, страшно жалею, что мужа в свое время послушалась и не окрестила Светочку. Может быть, Господь услышал бы мои молитвы, отыскал бы мое дитя?.. Но я все-таки жду и жду. А больше никто не ждет. Время идет, и жизнь идет. Дима с Ларисой поженились. Ребеночек у них уже…
– Поженились? – тихо повторила Валюшка, чувствуя,
Интересно, горевала Лариса оттого, что Света пропала? Или обрадовалась, потому что сама была влюблена в Диму?
Теперь не узнать… Да Свете уже все равно! Ее нет в живых, и даже тело ее уничтожено айсбайлем. Жаль, что они занимались таким страшным делом, эти айсбайли! Вместо того чтобы словно какие-то злобные вандалы уничтожать трупы, лучше бы громили сам Хельхейм!
А вот интересно, что это такое? Что значит это название? Как бы узнать?
В фильмах, которые Валюшка смотрела, и в книгах, которые она читала, герой или героиня, шустрые такие ребятки, набирали нужное слово в поисковике компьютера – и мигом всё про всё узнавали.
Причем у них у каждого был свой собственный компьютер! Или даже планшет. Или хотя бы мобильник с Интернетом.
Но у Валюшки не имелось ни мобильника, ни планшета, и вообще она была с компьютером очень даже на «вы». На такое старинное-престаринное «вы» – с приседаниями и реверансами. Наверное, ей бы лет сто понадобилось, чтобы что-нибудь узнать через Интернет. Ну не было у них в детдоме персональных компьютеров! В некоторых классах стояли – но просто для мебели. Пользоваться ими не разрешали. А интерактивная доска в кабинете английского сломалась на второй день работы. Да и сейчас взять компьютер негде. В больнице есть, конечно, но очень старый, можно сказать замшелый, и без выхода в Интернет. Дома у Марины Николаевны, конечно, тоже нет компьютера. И у доктора Потапова – определенно!
А вот у Сан Саныча он мог быть. Даже наверняка. Как бы это у него половчей попроситься потыкать одним пальцем в клавиши и узнать, что такое Хельхейм?..
– Хельхейм? – вдруг услышала она удивленный голос Марины Николаевны. – А почему тебя это интересует?
Вот это да – Валюшка что, нечаянно проговорилась?!
– Ну, просто слышала такое слово, – пробормотала она неловко. – Красивое слово.
– Красивое, но зловещее, – покачала головой Марина Николаевна. – Германцы и скандинавы называли этим словом ледяной мир мертвых.
– Мир мертвых… – завороженно повторила Валюшка и словно бы опять увидела осклизлые черные корни, которые точно змеи обвились вокруг трупов людей и животных. – А вы откуда это знаете?
– У меня книжка есть про мифологию разных стран, – сказала Марина Николаевна, – очень старая. Я ее когда-то любила читать. Давно, еще до Светочкиного рождения. Потом, когда она подросла, пыталась и дочку этой книжкой заинтересовать, но Светочка ее почему-то терпеть не могла. Даже в руки брать не хотела. Ну я и запрятала ее куда подальше.
– Можно найти? – нетерпеливо спросила Валюшка. – Пожалуйста!
– Конечно, поищу, – кивнула Марина Николаевна, поднимаясь с дивана и забирая альбом с фотографиями. – А теперь я пойду, ладно? И замерзла очень, и переволновалась…
Валюшке стало стыдно. Ну подтвердила она свои подозрения – и что теперь с ними делать?! А Марина Николаевна чуть не плачет от страшных воспоминаний.
До чего ее жалко, бедную! Надо ее как-то отвлечь.
– Марина Николаевна, а вы не помните, в том мифологическом словаре что-нибудь про айсбайлей было написано? – спросила Валюшка. – Про них был какой-нибудь миф?
Марина Николаевна изумленно на нее уставилась:
– Даже не слышала никогда такого слова. А кто это такие – айсбайли?
– Не кто, а что, – сказал Михаил Иванович, доктор Потапов, входя в комнату. И продолжил: – «Айсбайль» – по-немецки «ледоруб». Топорик альпиниста. Откуда ты знаешь это слово, Валюшка?
– Так, слышала где-то, а что значит – не помню, – быстро соврала Валюшка, вспоминая сверкающий топорик, который крушил мертвые тела в Хельхейме. – Но слово очень красивое, правда? Думала, может, это чье-нибудь имя… ну, какого-нибудь фантастического героя.
– Нет, это всего лишь название ледоруба, – повторил Михаил Иванович. – Однако с одним айсбайлем и в самом деле была связана совершенно фантастическая история. И я был ее участником.
– Расскажите, пожалуйста, – попросила Валюшка.
Михаил Иванович смотрел с сомнением:
– Страшная она. Может, не стоит – на ночь-то глядя?
– Конечно не стоит, – согласилась Марина Николаевна, но Валюшка смотрела так умоляюще, что Марина Николаевна сжалилась, разрешила доктору рассказать историю про ледоруб и даже снова села на диван.
Тоже решила послушать.
– Случилось это в конце 90-х, – начал Михаил Иванович. – Я тогда работал на севере Дальнего Востока, на большой стройке. Там имелся медпункт, где я был врачом. К слову сказать, часто приходилось иметь дело с обморожениями – там и опыт свой приобрел.
Работал там один молодой шофер по имени Саша Погодин. Худющий, улыбчивый, синеглазый! Приехал на стройку откуда-то с Алтая, но называл меня земляком, потому что жена его была родом с Нижегородчины – жаль, позабыл я за давностью лет откуда именно. Жена его была беременна, и Саша часто гадал, кто у него родится, сын или дочь. Все деньги он отправлял жене и матери. Саша в юности увлекался альпинизмом, и с тех пор у него сохранился топорик-ледоруб – айсбайль. Саша всегда брал его с собой в рейс, ведь на зимнике [4] всякое может случиться.
4
Зимник – дорога в заснеженной тайге, утоптанная людьми или укатанная колесами машин. Двигаться по ней можно только в холод, при минусовой температуре.
В те годы зарплату на банковские карты еще не переводили, нам выдавали наличные. И вот однажды, после очередной получки, Саша отправился в рейс. Деньги он взял с собой, чтобы по пути заехать в райцентр, на почту, и, как всегда, отправить перевод семье. Сумма вышла на сей раз немалая: выдали нам еще и премиальные. Уехал Саша – и не вернулся…
Потом нашли его грузовик, врезавшийся в дерево. На сиденье и рулевом колесе следы крови. А самого Сашу так и не нашли.
– Не нашли! – тоскливым эхом отозвалась Марина Николаевна.