Большая книга ужасов – 61 (сборник)
Шрифт:
– Ты чего, Тань? Тебя все ищут…
– Слышала уже. Сказано: не вер-нусь. И ты давай поворачивай, нам нужно дотемна успеть.
– Это еще зачем? – Хотя я уже прекрасно все поняла. Почти. Я уже слышала, что Танька не станет прежней, но что дьякон подошлет ее за мной… Как там отец сказал: «В услужении у нечистой силы». Отсюда такое лицо, такие глаза: Танька больше не Танька. Сейчас она меня схватит…
Я вильнула за калитку и припустилась бежать прямо по грядкам. Рюкзак тяжело стучал по спине, а Танька уже стояла передо мной, серая и спокойная.
– Не бойся, глупая. Тебе там будет лучше. Ты уже одна из нас, и вчерашние
– С чего это ты взяла? И кто такая одна из вас?
– Сама знаешь кто. Я тебя предупредила.
Она развернулась, чтобы уходить, и тут за моей спиной хлопнула калитка. Я только глянула, что там (бабка пригнала корову во двор), а когда повернулась, Таньки уже не было.
Глава VII. Знахарка и щи
Я проснулась от чьего-то тяжелого взгляда. Бывает-бывает, когда кожу будто щекочут изнутри, а глаза распахиваются сами: «Вставай!» За окном – ночь, под окном дрыхнет Костик на своем диване, слева и за спиной – стены, справа – вся остальная комната. В темноте она казалась мне здоровенной, полной всяких мест, где могут притаиться кошмары. Черный Дьякон мог стоять за шкафом, а мог и у стола, мог притаиться между диваном и стеллажом… Но скорее всего, он прямо здесь, у моей кровати. Руку протяни – узнаешь.
Еще с вечера я обвела мелом кровать, удачно представив это как игру. Типа я на острове, а Костик меня спасает. Путь неблизкий, плыть ему через океан много дней…
Я сидела на кровати в своем кругу, таращилась в темноту и нашаривала ночник на стене. Ох, сейчас кому-то влетит за свет в неуставное время! Но я предпочитала видеть врага. Я не могла его не видеть, так же страшнее. Щелк! – И на стене нарисовалась тень.
Я отпрянула от стены прямо в сторону, где стоял дьякон, шуганулась обратно и замерла в середине кровати сидячим памятником. Увидела? Убедилась? Легче стало? Тень на стене дернула плечом и негромко хмыкнула. Я собрала в комок руки-ноги и стала думать о силе сопротивления школьного мела. Насколько крепка моя нарисованная преграда? Ведь это же просто мел! Глупость какая-то, если этому захочется, он же…
– Катька! Выключи свет, я спать хочу. – Драгоценный Костик сел на кровати и уставился на мой ночник. На ту стену, где… Нет, он не мог видеть тень, эта штука мужчин не трогает, я уже успела в этом убедиться.
– Не могу. – Голос у меня был хриплый и писклявый. – На моем острове уже утро. Часовые пояса, понимаешь?
– Их же отменили… Дай поспать, а то вообще спасать тебя не буду!
Выключить свет было выше моих сил. Пару секунд Костик выжидательно смотрел на меня, а потом затянул свое:
– Ма-ам! Мам! Катька мне спать не дает!
В соседней комнате зашуршало. Тень на стене метнулась в сторону и замерла у Костика в ногах.
– Что там еще такое? Ну-ка спать всем живо! – Мать возникла в дверном проеме, сама как привидение в белой ночной рубашке. Дьякон оглянулся. Она подозрительно глянула на тень (видела-видела), но взгляд ее соскользнул на меня как ни в чем не бывало. Может, она решила, что это Костика тень? Да и не в том была настроении, чтобы тени на стене пересчитывать…
– Мам, я просто…
– Спать живо, выключай ночник!
– Слышала?! – поддакнул Костик. При матери он жутко противный.
Я все-таки щелкнула ночником, и вся темнота мира рухнула
Костик плюхнулся на кровать и отвернулся к окну – миссия выполнена. А у меня перед глазами плавали цветные пятна. Казалось, я еще вижу тень на стене, хотя какой там, в темной-то комнате! В ноздри шибанул странный металлический запах, множество цветных пятен внезапно слилось в одно белое… Только не это! Не сейчас и не здесь, мать же стоит в дверях, она же смотрит!
Костик – бугор под одеялом – потихоньку превращался в пунктирный рисунок самого себя, парящий в воздухе, я же не могла видеть неподвижную кровать. Ох, сейчас визгу будет! Наверное, меня сразу прихлопнут тапком! Уж не об этом ли предупреждала Танька, когда говорила: «Вчерашние свои тебя не примут». Тогда утром я проснусь, как ни в чем не бывало, а в течение года умру вполне человеческой смертью, гуглили, знаем.
Дьякон стоял в шаге от меня и не шевелился, а я все равно видела даже черты лица. И мать почти не шевелилась: пунктирный рисунок в паре метров от меня, там, где у нас дверь, еле вздымал плечи и, кажется, хватал ртом воздух.
– Катька?! – Рисунок шагнул мне навстречу, запнулся обо что-то невидимое и рухнул вниз лицом.
Дьякон довольно хмыкнул. Бугор-Костик плавно вздымался: спит уже, дрессированный, а дьякон шагнул к дверям. Страшно было то, что я больше не видела пунктирного рисунка: мать перестала шевелиться! Черный Дьякон шел от меня к ней четыре длиннющих шага, а я все сидела: что делать-то?!
– Сама придешь! – Он перешагнул через невидимое препятствие и пропал.
Я сперва подумала: он ее утащил, и заскакала на месте, как ненормальная, чтобы хоть что-нибудь разглядеть. Пунктирная ночная рубашка, разметанные пунктирные волосы, нет, вот она здесь… Обморок или инфаркт? Или дьякон что-то наколдовал? Что мне такой делать? Расквакаться и разбудить Костика? А этот балбес что сделает? Да он и не знает, где у нас аптечка!
– Костя, помоги встать. Похоже, Катька меня заразила. Обморок вот, бред всякий…
Пунктирный Костик вскочил, будто и не спал вовсе. Легко поднял ее и повел вон из комнаты. В мою сторону они даже не глянули. Мать бормотала про нашатырь, градусник и аптечку, Костик молча двигал стулья и стучал дверцами шкафа. Я сидела на кровати и слушала их возню, пускай думают, что я сплю давно. Я даже кое-как поправила одеяло, чтобы было похоже, что под ним кто-то есть. А сама потихоньку спрыгнула под кровать, нечего мне показываться. Сидела себе, слушала ворчание из соседней комнаты:
– Надо же! В первый же день заразила! Как я завтра на работу пойду?! Достань градусник, мне нужно измерить температуру… Нет, сначала себе…
Ложись-ка ты у меня сегодня, нечего микробами дышать!
В ту ночь они так и не заглянули больше ко мне в комнату. Померили температуру-давление, да и легли себе. Я сидела под кроватью и думала, что все равно это лишь отсрочка, что меня обязательно засекут, и я узнаю, насколько права была Танька.
Утром я пошла к Тетьнюсе. Не сразу, конечно. Сначала выслушала, как я хорошо съездила на раскоп, что заболела и всех заразила (мои домочадцы с утра дружно хлюпали носами и вид имели жалкий). Потом топила печку, готовила завтрак и перетрясала коробку с лекарствами под стенания: «Какой же я видела жуткий сон»! Да, мать решила, что мое ночное превращение ей привиделось, благо Костик его проспал.