Большая кража
Шрифт:
— Абсолютно.
— Ну что ж, я должен подумать, — сказал Райан. Он поднял бокал. — Могу я взять еще льда?
— Сделай одолжение.
— Пива, как я понимаю, ты больше не хочешь.
— Ненавижу пиво.
Райан пошел на кухню и бросил себе в бокал льда из холодильника. Потом взял под мышку коробку из-под пива и вернулся в гостиную. Нэнси внимательно смотрела, как он садится на оттоманку.
— Я все обдумал, — объявил Райан. — Мой ответ — нет.
Нэнси немного помолчала и сказала:
— О'кей.
— А эту коробку я лучше возьму с собой.
— Ради бога. Мне она не нужна.
Райан сел на краешек оттоманки лицом к ней, так что его колени
— Послушай, — сказал он, — позволь мне дать тебе один совет, ладно? Как только ты заявишь в полицию, об этом узнает вся округа. Говорить здесь людям больше не о чем. Ты станешь предметом сплетен до конца сезона. Местная полиция начнет задавать тебе вопросы, а поскольку она не очень щепетильна в вопросах сохранения тайны, все появится в газетах. Нравится тебе это или нет, но наверняка всплывет и кое-что из твоих делишек. Тебе это нужно? Ты здесь неплохо устроилась. Почему ты хочешь все разрушить?
— Я вот что подумала: история о твоих воскресных похождениях появится в газете Женева-Бич уже завтра. Ты, пожалуй, прав — шум поднимется, разговоры пойдут.
— Обо мне — разве что на пару дней.
— Представь, что с этой дырой случится: все начнут двери запирать.
— Ты вот еще что учти, — сказал Райан. — Боб-младший тоже прочтет об ограблении, почешет репу да, пожалуй, что-нибудь и придумает, чтобы без денежек не остаться. С него станется и у шерифа пару человек для охраны выпросить. Огласка в любом случае нам не на пользу.
— Ну ладно, ладно, успокойся, — совсем другим тоном сказала вдруг Нэнси. Она взяла его сигарету, затянулась, а потом откинулась в кресле. Одарила Райана ласковой улыбкой и нежным, теплым взглядом. — Я ведь все это так, просто по приколу затеяла. Хотелось посмотреть, как ты отреагируешь. Неужели ты всерьез решил, что я пойду в полицию?
— С тебя станется. Если вобьешь себе в голову, что это забавно.
— Джеки… — В ее голосе звучали обида и разочарование.
— А если будешь уверена, что тебе это сойдет с рук, ты и еще больше глупостей натворишь, — сказал Райан. — Но, боюсь, в нашем случае остаться в стороне тебе не удастся. В газете напечатают твою фотографию, историю твоей жизни, и все будут знать о тебе всю подноготную. А там приедет Рей и такого даст тебе пинка, что забудешь, как его зовут, а не то что — сколько с него денег содрать можно.
Нэнси прижалась к ручке своего кресла, освободила место и похлопала по подушке.
— Ну хватит, хватит, — сказала она, капризно поглядев на него. — Иди сюда, давай мириться.
Райан чувствовал, что торопиться нельзя — никаких резких движений. Словно собираешься погладить животное, которое может укусить тебя за руку — не со зла, а просто от испуга. Так что сейчас самое главное — действовать аккуратно. Все бумажники с именами ограбленных людей лежали в этой коробке, и всего минуту назад Нэнси готова была отомстить ему за то, что он не захотел ей подчиняться. И вдруг такая перемена — милая девушка сидит в кресле, поджав ноги, и не пытается меня запугать, а рассчитывает исключительно на свое женское обаяние. И хотя весь этот вид кроткой овечки был явным притворством, все равно она выглядела гораздо привлекательнее любой другой девчонки, которую он когда-нибудь видел.
Райан медленно скользнул в кресло рядом с ней, уперся руками в спинку и наклонился, чтобы поцеловать Нэнси. Он почувствовал, как ее руки обхватили его за шею и пальцы запутались в его волосах, когда она не сильно, но настойчиво потянула его к себе. Их лица сблизились, губы соприкоснулись, а затем на миг разъединились — лишь затем, чтобы она смогла прошептать:
—
Райан шел домой вдоль пляжа, держа под мышкой коробку из-под пива. Мокрый песок был прохладным, дул ночной бриз, челюсть и плечи по-прежнему болели. Представив себе, как он смотрится сейчас со стороны в темноте, Райан криво усмехнулся и покачал головой. Потом вспомнил, как совсем недавно стоял перед кроватью, застегивая рубашку и заправляя ее в брюки. Нежное загорелое тело Нэнси четко вырисовывалось на белой простыне; она неподвижно лежала на спине, положив одну руку на живот и слегка раскинув ноги, и смотрела на него отсутствующим взглядом. Райану уже не раз приходилось вот так одеваться перед девушкой, лежащей в постели. Он говорил что-нибудь такое, что заставляло ее засмеяться или хотя бы улыбнуться; иногда он снова набрасывался на нее, в шутливой борьбе стаскивал с кровати, а потом, шлепнув по заднице, говорил: «Пока, еще увидимся». С некоторыми из них он действительно снова виделся, а кого-то не видел больше никогда. Райан любил девчонок. Он никогда не тащил девушку в постель, если она этого не хотела, и никогда не говорил: «Докажи, что ты меня любишь». Он с девушками развлекался, ему было с ними весело, а им было весело с ним. Вот и сейчас он думал, что развлекался с Нэнси, но вовсе не был в этом уверен. Было ли ему весело именно потому, что он с ней, или просто потому, что он совершил какие-то действия, которые оказались забавными?
Любая другая девушка, с которой ему доводилось общаться, была прежде всего живым человеком, а сейчас он поймал себя на мысли, что никогда не думал о Нэнси как о человеке. Он совершенно не мог представить, какая она наедине с собой. Как она ведет себя, когда остается одна? Например, как зевает, когда на нее никто не смотрит? Это невозможно было себе представить. Ту девчонку на заднем сиденье фургона, которую двое парней предлагали ему за десять баксов и бутылку пива, — ее он тоже не мог представить себе как человека. Думая об этом, он чувствовал, что постепенно запутывается, и заставил себя отвлечься от этой темы и вернуться в реальность, в темноту, где слабый прибой набегал на песчаный берег. Он поставил коробку из-под пива на песок и сложил ладони лодочкой, чтобы закурить сигарету. Взглянул на свои руки, освещенные огоньком спички, и снова увидел себя со стороны: лихой пес Джек Райан только что подцепил очередную девчонку и теперь по дороге домой остановился закурить.
А Леон Вуди сказал бы…
Нет, нет, Лео, не говори ничего. Джек Райан сам все скажет. Он скажет, что этому лихому псу только кажется, будто он кого-то подцепил. А на самом деле все наоборот: это егоподцепили. Подцепили, подсекли, заарканили. И поимели заодно.
В общем, что бы ни происходило сейчас между ним и Нэнси, нужно как-то избавиться от коробки из-под пива. Он уже подходил к «Бэй Виста» и вдруг вспомнил о пустом участке ничейной земли позади дома мистера Маджестика.
Райан оказался именно таким, каким Нэнси его себе и представляла. Чувственный, но не теряющий головы, понимающий, чего от него ждут, и не забывающий о себе. И при всем при этом абсолютно естественный. Хорошее тело — худое и мускулистое, к тому же двигающееся безукоризненно, — он, судя по всему, тренировал его с тех пор, как понял, для чего на свете существуют девчонки. Он не мог отказать себе в удовольствии покрасоваться перед ней после того, как все кончилось: демонстративно неторопливо одевался прямо у ее постели — что вполне вписывалось в ее представление о Райане.