Большая маленькая ложь
Шрифт:
Терпение, сказала она себе, снова кладя руки на клавиатуру. Все правильно. Что дальше? Афиши «Короля Лира», который будет ставиться в следующем месяце. Никто в Пирриви не хочет видеть, как мечется по сцене безумный король Лир. Им подавай современную комедию. Им хватает шекспировских драм в собственной жизни, происходящих на школьной площадке для игр и футбольном поле. Но босс Мадлен настаивал. Продажа билетов пойдет вяло, и он станет винить Мадлен в слабом маркетинге. Это происходило каждый год.
Она вновь взглянула на телефон. Вероятно, Абигейл заставит ее ждать сегодня звонка допоздна.
— «Больней, чем быть укушенным змеей, иметь неблагодарного ребенка», [3]
Неожиданно зазвонил телефон, и она подскочила. Это был Натан.
— Не расстраивайся, — сказал он.
Глава 56
3
Шекспир У. Король Лир. Акт I, сцена 4. Перевод Б. Пастернака.
Насильственные отношения имеют тенденцию со временем усугубляться.
Прочитала она об этом в какой-то статье или это были слова, произнесенные Сьюзи холодным и бесстрастным голосом?
Селеста лежала на своей половине кровати, прижимая к себе подушку и глядя в окно. Перри отдернул шторы, чтобы она могла видеть море.
«Мы сможем, лежа в постели, видеть океан!» — захлебываясь от восторга, говорил он, когда они впервые осматривали дом и агент по недвижимости мудро заявил: «Оставлю вас, чтобы вы огляделись сами», потому что, разумеется, дом говорил сам за себя. В тот день Перри вел себя по-ребячески: бегал по новому дому, как взволнованный пацан, а не мужчина, намеревающийся потратить миллионы на престижную недвижимость с видом на океан. Его возбуждение немного испугало ее своим безудержным оптимизмом. Предчувствие не обмануло ее. Они определенно приближались к катастрофе. В то время она была на четырнадцатой неделе беременности. Ее тошнило, она распухла и постоянно чувствовала во рту металлический привкус. Она отказывалась верить в свою беременность, но Перри питал большие надежды, словно новый дом мог гарантировать успешный ход и завершение беременности, ибо: «Вот это жизнь! Вот это жизнь для детей рядом с морем!» В то время он даже никогда не повышал на нее голоса. Сама мысль о том, что он может ударить ее, показалась бы невозможной, непостижимой, абсурдной.
Она до сих пор испытывала потрясение.
Это было как-то очень, очень… странно.
Она пыталась донести до Сьюзи всю глубину своего потрясения, но что-то подсказывало ей, что все клиенты Сьюзи чувствуют то же самое. «Но нет, понимаете, для нас это действительно неожиданно!» — хотелось ей сказать.
— Еще чая?
В дверях спальни появился Перри. Он был по-прежнему в деловой одежде, но успел снять пиджак и галстук и закатал рукава рубашки. «Днем мне придется поехать в офис, но утром поработаю дома, чтобы присмотреть за тобой», — говорил он, помогая ей подняться с пола в коридоре, как будто она поскользнулась и ушиблась или ее застиг приступ головокружения. Не спрашивая Селесту, он позвонил Мадлен и попросил ее забрать мальчиков из школы. «Селесте нездоровится», — услышала она его слова, произнесенные с искренним сочувствием и заботой, словно он и вправду верил, что ее внезапно сразила неведомая болезнь. Может быть, он действительно в это верил.
— Нет, спасибо, — сказала она.
Она посмотрела на его красивое заботливое лицо, вздрогнула и увидела то же самое
Это так удивительно.
Доктор Джекилл и мистер Хайд.
Который из них злодей? Она не знала. Селеста закрыла глаза. Пакет со льдом помог, но боль переместилась в одно место и осталась там — чувствительная пульсирующая точка.
— Ну ладно. Если тебе что-нибудь понадобится, кричи.
Она чуть не рассмеялась.
— Обязательно, — сказала она.
Он ушел, и Селеста закрыла глаза. Она его смутила. Смутился бы он, уйди она от него? Почувствовал бы он себя униженным, если бы мир узнал, что его записи в «Фейсбуке» не отражают историю в целом?
— Вам необходимо принять меры предосторожности. Для женщины, которую избивает муж, самое опасное время — когда она разрывает отношения, — неоднократно повторила Сьюзи на последней консультации, словно доискиваясь ответа, который Селеста не могла ей дать.
Селеста не приняла этого всерьез. Для нее всегда главным было решить — остаться или уйти, как будто разрыв означал бы конец истории.
Она заблуждалась. Она глупо себя вела.
Разозлись он сегодня чуть больше, он еще раз ударил бы ее головой о стену. Ударил бы сильнее. Он мог бы ее убить, а потом упал бы на колени и обхватил бы ее тело руками, причитая и крича, искренне огорчаясь и испытывая жалость к себе. Но что из того? Она была бы уже мертва. Мальчики остались бы без матери. Перри — прекрасный отец, но почти не дает им фруктов и часто забывает почистить им зубы. К тому же она хочет увидеть, как они вырастут.
Если она уйдет от него, он, возможно, убьет ее.
Если же останется и их отношения будут развиваться в том же направлении, он, вероятно, в конечном итоге так сильно разозлится на нее, что может и убить.
Выхода нет. Квартира с аккуратно заправленными кроватями не поможет ей скрыться. Это всего лишь шутка.
Просто поразительно, что этот привлекательный встревоженный мужчина, который только что предложил ей чашку чая, работает сейчас за компьютером в кабинете и прибежит по первому ее зову, который любит ее всем сердцем, может с большой вероятностью однажды убить ее.
Глава 57
— Абигейл открыла в Интернете свой сайт, — сообщил Натан.
— О’кей, — сказала Мадлен.
Она встала из-за стола, словно собираясь прямо сейчас куда-то пойти. В школу? Больницу? Тюрьму? Что такого важного могло быть в интернетовском сайте?
— Чтобы собирать средства для «Эмнести интернэшнл», — пояснил Натан. — Все сделано вполне профессионально. Я помогал ей с проектированием сайтов по школьной программе, но, очевидно, такого поворота… гм… не предвидел.
— Не понимаю. В чем проблема? — резко спросила Мадлен.
Не в духе Натана было находить проблему там, где ее нет. Он скорее мог проигнорировать проблему, которая сама лезла в глаза.
Натан откашлялся и заговорил сдавленным голосом:
— Это не конец света, но ничего хорошего в этом нет.
— Натан! — Мадлен с досады топнула ногой.
— Ну хорошо, — торопливо заговорил Натан. — В целях привлечения внимания к проблеме детских браков и сексуального рабства Абигейл собирается выставить свою девственность на аукционе лицу, которое предложит наивысшую цену. Она говорит, гм… «Если мир не рушится, когда семилетний ребенок продается в сексуальное рабство, он и глазом не моргнет, когда четырнадцатилетняя белая девушка продается для секса». Все собранные средства пойдут в «Эмнести интернэшнл».