Большая расплата
Шрифт:
К месту, где на карте была пирамида. То есть, это была вовсе не пирамида, это была кровля дома.
Их путешествие завершилось на кладбище, заросшем лилейником и цветущим шиповником.
Его обнаружил Натэниел.
Он склонился над могильным камнем и, оцарапав руки до крови, убрал прочь колючий шиповник.
— Смотрите.
Там, высеченная в граните, была ещё одна роза-компас. И флажок.
— Это контрольная вешка, — тихо констатировала Хуэйфэнь. — Ориентир.
— Самый последний ориентир, — сказал
Они это сделали. Наконец нашли Энтони Тюркотта.
Молодёжь стала очищать камень от лишайника и грязи.
— Тут какая-то ошибка, — сидя на корточках, сказал Натэниел.
— В чём дело? — спросил Гамаш.
Натэниел, покачав головой, поднялся на ноги, остальные кадеты так и остались сидеть у могилы.
— Мы ошибались, — сказал Жак.
— Не та могила? — спросил Бовуар.
— Могила та, — сказала Амелия и тоже поднялась. — Не тот человек.
Там, под розой и флажком, стояло имя:
Мари Валуа.
Умерла 5 сентября 1919 года.
Любящая мать Пьера, Джозефа, и Нормана.
Notre-Dame-de-Doleur
— Не отец, — сказала Рейн-Мари, разглядывая камень. — Мать. Богоматерь-в-печали.
Они сидели под зонтами CINZANO на террасе бистро, попивая лимонад и пиво.
По возвращении в Три Сосны, кадеты помчались в городской архив. С новым именем и новой миссией. А когда нашли то, что искали, вернулись.
И теперь сидели, разложив перед собой досье, и с дрожью в коленках ожидали прихода Мирны и Клары.
Мирна знала, где найти Клару. Там, где та обычно пропадала.
В своей студии.
— Они вернулись, — сообщила Мирна.
— Почти закончила.
— Не торопись, — разрешила Мирна. Он направилась в кухню, взяла кусочек печенья.
— Готово, — сказала Клара, вставая с табурета и отступая назад. — Полагаю, на этом всё. Как тебе?
Этого момента и этого вопроса Мирна боялась больше всего.
Она обернулась к картине. Да так и осталась стоять с полуоткушенным печеньем во рту.
— Но это же вовсе не ты!
Лицо женщины занимало всё полотно. Женщина смотрела прямо перед собой. Лицом к лицу встречалась с миром. Лицо это покрывали пирсинг и татуировки. Женщине было страшно.
— Это же кадет, — сказала Мирна. — Амелия.
— Да.
— Но это же ещё не всё, — добавила Мирна, приблизившись к портрету, потом снова посмотрела на подругу. — Это ещё и мальчик-солдат.
Клара кивнула.
Она рисовала пышущую здоровьем юность. Но сделала её хрупкой и уязвимой, полной страхов. Зависимой от грубых и жестоких решений старшего поколения.
Мальчик боялся умереть. А Амелия боялась жить.
Но в этом
Стояла жара, кадеты утоляли жажду лимонадом.
Хуэйфэнь заглянула в блокнот.
Через пару недель она присоединится к отделению Сюртэ в Гаспе, станет там самым молодым агентом. Но пока она должна закончить это свое последнее задание и первое расследование.
— Мари Тюркотт вышла замуж за Фредерика Валуа в 1893. Они жили в Монреале, и у них родилось трое сыновей. Старший Пьер, потом близнецы Джозеф и Норман.
Рейн-Мапри положила на стол рядом с картой старое фото. Пока Хуэйфэнь рассказывала, они рассматривали Джо и Норма, в солдатской форме, улыбавшихся в камеру и обнимавших мать, с домом Клары на заднем плане.
Ещё одна фотография лежала у Рейн-Мари на коленях. Она обнаружила её в архивах в тот день, когда они вернулись с кладбища.
— Тюркотт? — сказал Жан-Ги. — Тогда Энтони Тюркотт был её братом? Или отцом?
— Мы к этому ещё вернёмся, — сказал Натэниел.
— Согласно данным бюро регистрации, месье Валуа был картографом, — сообщила Амелия, подхватывая рассказ. — Не самым хорошим, но вполне годным. Его умения хватало на то, чтобы прокормить семью. Делал карты в основном для горнодобывающих компаний. До тех пор, пока в один из дней не спрыгнул со скалы.
— А не был ли он?.. — начала Рейн-Мари.
— Убит? — закончил за неё Жак. — Да. В следующем куске обнаруженной нами информации говорится о том, что Мари Валуа перебралась сюда и сняла дом.
— Мой коттедж? — уточнила Клара.
— Нет, этот дом, — ответил Натэниел, жестом показывая на пол террасы. — Бистро, хотя в то время тут был просто частный дом, принадлежащий месье Беливо.
— Так и знала, что он старше меня! — пробурчала Рут.
— Может, то был не наш месье Беливо, — предположила Мирна.
— Посмотрю, у себя ли он, — Арман поднялся, перёсек террасу, прошёл мимо пекарни к бакалее, посмотрел на ручные часы.
Начало седьмого. Тёплый тихий вечер, аромат пионов и старых добрых садовых роз в воздухе. Солнце ещё довольно высоко в чистом небе и до заката несколько часов.
Он вернулся в кампании старого бакалейщика.
— Вы хотели узнать про семью Валуа? — спросил он.
Арман предложил бакалейщику свой стул, месье Беливо поклонился и сел.
— Вы их знали? — спросил Натэниел.
Угрюмое лицо месье Беливо осветила улыбка.
— Я не настолько стар.
— Говорила же, — шепнула Мирна Рут.
— С ними был знаком мой дед. В те времена он был владельцем этого здания и сдал его мадам Валуа. Помнится мне, она была вдовой.
— Да, с тремя сыновьями, — подтвердила Хуэйфэнь. — Должно быть, она была запоминающейся персоной, раз уж ваш дедушка поведал вам о них.