Большая расплата

Пенни Луиза

В зал заседаний были доставлены напитки и сэндвичи из белого хлеба с круглой горбушкой из пекарни POM Bakery.

Ел их только Жан-Ги. Этот сжует и посуду — подумал Гамаш — особенно если никто на него не смотрит.

— Уверены, что это та же самая карта? — он выслушал ответ. — Снеговик. Ага.

И Бовуар, и Лакост, и Желина расслышали последние слова Гамаша. Тому позвонили, когда шёл опрос оставшихся представителей факультета.

Профессор Шарпантье сидел, сложив руки на колени. Полный самообладания. Если

не считать пота, стекающего с него ручьями. Он насквозь промок. Лицо стало настолько мокрым, что блестело, и Жан-Ги опасался, что парень умрет от обезвоживания.

— Воды?

Он наполнил водой из кувшина стакан и протянул его профессору, но тот отрицательно покачал головой.

Даже сейчас профессор отвечал односложно. Не потому, надо отметить, что он старался что-то скрыть. Наоборот, те несколько сырых слогов, которые им удалось выжать из него, говорили о его острой готовности помочь.

Видел ли он что-нибудь?

Профессор отрицательно мотнул головой.

Слышал ли он что-либо?

Профессор ещё раз мотнул головой.

Хорошо ли он знал Сержа ЛеДюка?

Он снова мотнул головой.

— Что он преподает? — шепотом поинтересовался заместитель комиссара Желина у Бовуара, пока Гамаш говорил по телефону. — Его досье пустое.

Он показал на лежащую перед ним открытую папку.

— Он тактик, — ответил Бовуар. — Его нанял коммандер Гамаш. У него звание профессора, но преподает он лишь одну дисциплину. Современную тактику в выпускных классах.

— Ему бы преподавать водные виды спорта.

Профессор Шарпантье сидел, замерев, как испуганный дикий зверёк. Двигалась только крупная капля пота, ползущая к кончику носа и, наконец, повисшая там.

Лакост, Бовуар и Желина дружно уставились на неё.

— А зачем он здесь, если не может полноценно преподавать? — спросил Желина, как только капля сорвалась. Краем уха они слушали, как Гамаш говорит по телефону с женой.

— Он разрабатывает для курсантов тактические упражнения, — прошептал Бовуар. — Из серии «Что, если…». Для первокурсников это письменные задания и тесты, потом они переходят к ролевым играм и макетам. Мы разработали для занятий масштабные модели, но пошли дальше, к теме поведения в различных ситуациях. Такое внове.

— Это нововведение коммандера Гамаша?

— Oui. Идея в том, чтобы научить кадетов справляться с ситуацией разными методами, избегая применения силы. А уж если без применения силы никак, кадеты должны знать самые эффективные пути её использования.

Заместитель комиссара Желина согласно кивнул.

— Коммандер Гамаш лично встречался когда-нибудь с Шарпантье, прежде чем нанять его?

— Да, конечно. Хуго Шарпантье несколько лет назад был одним из подчинённых месье Гамаша в Сюртэ.

— Он офицер Сюртэ? — уточнил Желина.

— Был им.

— Один из протеже месье Гамаша?

— Сначала. Потом кое-кто другой взял его под крыло, — сказал Бовуар. — Когда Шарпантье проявил недюжинный талант к тактике.

— Правда? А кто?

— Суперинтендант Бребёф.

Желина кивнул, показав, что усвоил эту информацию. Он посмотрел на кресло-каталку Шарпантье:

— Ранение?

— Нет. Полагаю, у него что-то типа синдрома Паркинсона, — сказал Бовуар. — Иногда он ходит, опираясь на костыли, но чаще просто мотается в своем кресле. В нём проще и быстрее.

— Вам доводилось работать с ним в Сюртэ?

— Нет, он там оставался недолго. Ушел и создал свою собственную компанию. Работал консультантом. Должно быть, он в этом хорош, — сказал Бовуар, — иначе месье Гамаш не привёл бы его сюда.

— Он выглядит испуганным.

— Да. Но он такой всегда.

— Но как же человек, постоянно находящийся в страхе, преподает технику нападения и стратегию?

— Никто не знает самолеты лучше боящихся летать? — сказала Бовуар, с удовольствием заметив, как брови заместителя комиссара поползли вверх.

— Я хочу увидеть это сам, — сказал в трубку Гамаш. — Буду дома позже вечером и привезу с собой оригинал карты.

Окончив разговор, Гамаш вернулся к столу.

— Прошу прощения.

— Дома все хорошо? — спросила Лакост.

— О, да.

— Они нашли карту?

Все взгляды уткнулись в профессора Шарпантье. Пот скопился у него в районе воротничка, и когда он заговорил, ручеёк перетек на промокшую рубашку.

Слова, казалось, с трудом исторгались из него.

Моментально Желина склонился вперед, словно кто-то ударил по спинке его стула.

— Минуточку! Вы Х. Э. Шарпантье?

Профессор Шарпантье проигнорировал вопрос и продолжал смотреть на Гамаша, который кивнул ему.

— Вообще-то карта была найдена несколько месяцев назад замурованной в стены старого здания в маленькой деревушке в восточном округе, — сообщил Гамаш. — В моей деревушке, если на то пошло. А теперь найдено изображение этой карты на витражном окне крохотной часовенки.

— Правда? — удивилась Лакост, которая хорошо помнила и саму часовню, и окно ней. — Странно. Ту же самую, которую мы нашли…

— В стенах, — поторопился закончить за неё Гамаш.

Ещё одна крупная капля прокатилась по щеке Шарпантье. И вкатилась в расщелину его улыбающегося рта.

— Тот самый Шарпантье? — зашептал Желина Бовуару, который утвердительно кивнул. — Но он же затворник. Великий Боже, я нанимал его консультантом по тактике, но он не стал со мной говорить даже по телефону. Только по электронной почте. Я думал, он старше. И крупнее.

Шарпантье подвинул свою каталку на миллиметр ближе к столу. Либо не слышал слов Желины, либо не предавал им значения.