Больше, чем что-либо на свете

Инош Алана

– Что ж, это тоже не очень сложно и вполне решаемо, – приподняла Владычица один уголок губ и одну бровь, встав у Рамут за плечом и выстрелив оттуда в Севергу дразнящим зверя взглядом. – Всего-то нужно перевести твою матушку на службу сюда. Ну, а заодно можем и повысить её – в качестве подарка на твою свадьбу. Как насчёт новых наплечников, Северга? Ты проявила себя как выдающийся воин, и я думаю, тебе уже по плечу стать военачальником старшего звена.

– Великая Госпожа, я благодарю тебя за оказанное доверие, но на высокой руководящей должности мне будет не по себе. – Северга всеми силами старалась говорить, а не рычать, а также сдерживать пульсирующую дрожь сжатых кулаков, но голос

её всё же хрипло подрагивал. – Не потому что не разбираюсь в этом – я знаю всю эту кухню изнутри и службу пятисотенного потянула бы при необходимости. Просто водить в бой сотню мне привычнее, это моё место, на котором я себя чувствую... ну, как рыба в воде. И лучше будет, если я на нём останусь.

– Дорогая моя Северга, на привычном месте всегда удобнее, разумеется. – Дамрад подошла к навье и вкрадчиво-ласково взяла под локоть. – Но не задержалась ли ты на нём? Подскажи, сколько уже лет ты носишь наплечники сотенного?

– Двадцать лет, Великая Госпожа, – ответила Северга, а зверь от прикосновения руки Владычицы хрипел и бешено топорщил шерсть на загривке.

– Ну вот! – Государыня подцепила пальцем бахрому наплечника, покрутила Северге пуговицу. – Наша дорогая Рамут, перебравшись из вашего захолустного Дьярдена в Ингильтвену, повысит свой уровень, давай-ка и ты вместе с нею осваивай новые высоты. Расти надо над собой, моя дорогая, совершенствоваться. Да, высокий пост – высокая ответственность. А как ты думала? Но я более чем уверена, что ты справишься. Если тебе дорог твой дом, то можно переехать в столицу вместе с ним – для этого потребуются усилия всего одного зодчего и дюжины рабочих. Всё будет устроено наилучшим образом и не доставит тебе никаких хлопот, я всё возьму на себя. Поверьте, дорогие мои, непреодолимых препятствий нет, всё можно решить и всё уладить.

А Вук опять затеял игру во взгляды и улыбки, и пожалуйста – Рамут снова растаяла, на её щеках вспрыгнули ласковые ямочки, а глаза заблестели.

– Ну... Если всё можно уладить – и матушку перевести, и даже дом сюда переправить, то... – начала она неуверенно, то и дело поглядывая на жениха. Вук ободряюще улыбнулся, и девушка закончила: – То я, наверно, согласна.

– Ну, вот и замечательно! – Дамрад торжествующе соединила их руки, вся сияя довольством.

Зверь дышал, роняя пенную слюну; ему нужно было выбросить свою ярость на свободу, иначе его сердце просто не выдерживало, готовое лопнуть, как переспелый плод. На Дамрад он своё бешенство обрушить не мог, поэтому вперил тяжёлый взгляд в Вука и прорычал хрипло:

– Погоди-ка, Владычица, разреши мне устроить своё испытание жениху.

– Изволь, – ответила Дамрад, двинув бровью. – И что же это за испытание?

– Для него потребуется просторное помещение и парочка мечей. – Северга приблизилась к Вуку вплотную и как бы случайно задела его плечом.

Это был вызов, и Вук его уловил, но не струсил, не отвёл смелого и ясного взгляда. Покачнувшись от толчка, он посторонился и снова сверкнул широкой улыбкой.

– Хочешь в бою моей силы попытать, госпожа? Изволь! Готов с превеликой радостью, – сказал он.

– Хм, как любопытно! – молвила Дамрад заинтересованно. – Зрелище обещает быть захватывающим! Зрелища я люблю. Что ж, пожалуйте в оружейную палату: там и места достаточно, и клинки любых видов к вашим услугам.

Губы Рамут испуганно задрожали, она в миротворческом порыве шагнула навстречу Северге, пытаясь встать между нею и Вуком.

– Матушка, Вук... Не надо, прошу вас.

– Не бойся, милая Рамут, – ласково сказал жених. – Мы с твоей матушкой просто шутим.

– Я бы не сказала, что шучу, – процедила Северга. Но, не выдержав умоляющего взгляда дочери, добавила мягче: –

Детка, смертоубийства не будет, обещаю.

Оружейная палата раскинулась вширь и ввысь необъятным, мраморно-зябким пространством, полным отблесков стали. Оружие всех видов висело на стенах и сверкало у колонн на подставках, а пустые доспехи казались призрачными фигурами убитых воинов.

– Неплохое собрание, правда? – Дамрад прошлась вдоль стены с мечами и кинжалами, окидывая богатства взором, в котором отражался морозный, безжалостно-стальной отсвет. – Выбирайте то, что вам по руке.

Северга вынула из подставки средней длины меч, не слишком тяжёлый, на вид острый и прочный. Зеркальный блик холодно пробежал по клинку, когда навья вынула его из ножен.

– Ну, красавчик, защищайся, – усмехнулась она.

Вук длинным тяжом из хмари захватил на стене меч и притянул его к себе – лихой приём, но на многое повидавшую Севергу он впечатления не произвёл.

– Кого ты хочешь удивить, приятель? – холодно оскалилась она. – Я такой петлёй тебя за шею подвешу.

– Ну, надо же мне перед невестой покрасоваться, – белозубо и незлобиво рассмеялся Вук. – Тебя, может, и не удивит, но девушек впечатляет.

Навье мерещилось в нём что-то от Гырдана, как ни странно. Тот тоже был хлёсток на язык – мог и над собой посмеяться, и Севергу дружески поддеть. Но зверь жаждал проверить на прочность этого синеглазого пройдоху, и навья с рыком бросилась в бой. Зазвенели клинки; Вук отбивал удары с силой и умением опытного воина, но в его движениях чувствовалось уважение и какая-то подкупающая прямота и искренность. Он не юлил, не делал обманных выпадов, был честен и предсказуем. Впрочем, он, скорее, благородно и грамотно позволял угадывать и просчитывать свои действия. Он сдержанно и хладнокровно вёл не смертельный, а показательный поединок, и Северга это тоже оценила.

– Ты сражаешься не как гражданский, – заметила она, отступая после отбитого Вуком удара. – Ты был воином?

– Кем я только не был в жизни, – ответил тот, отсалютовав мечом.

Северга выхватила из ножен свою саблю:

– Усложняем задачу.

Вук не растерялся и петлёй из хмари сорвал со стены второй меч; на сей раз это красивое движение было оправдано: Северга мчалась на него с двумя клинками сразу. Скорость поединка тоже возросла вдвое, удары сливались в один сплошной лязг, сыпались искры, противники крутились, вертелись и скакали по хмаревым лесенкам. Непосвящённому и слепому к хмари наблюдателю показалось бы, что они бьются, летая в воздухе.

– Мне это померещилось, или ты какой-то другой? – Северга сделала сальто, зацепившись рукой за хмаревую петлю, и подсекла мечом ноги Вука.

Тот ловко увернулся, и его ступни остались целыми. Голубые глаза излучали светлую, иномирную силу, тёплую и полную достоинства.

– Возможно, – сказал он.

Северга обладала не только наблюдательностью и хорошей памятью на лица, но и чутким ухом на голоса. «Возможно» прозвучало выше, мягче, светлее и как-то моложе, что ли... Это был совсем другой Вук, не тот, который давал ей наставления перед казнью. Или, может, она тогда его плохо разглядела? Освещение-то под помостом было не ахти...

Перекувырнувшись в воздухе и приземлившись на пол, она припала на колено и отбила удар Вука скрещенными клинками, закрутилась в бешеном вращении и нанесла несколько сокрушительных ударов подряд, точно лопастями мельницы. У противника подвернулась нога, и он упал. Северга приставила острие меча к его горлу.

– Всё, приятель, бой окончен, ты убит. Но в целом было недурно.

Она помогла Вуку подняться, убрала саблю в ножны, а меч вернула на место. Объятия Рамут тут же горячо сомкнулись на её шее: