Больше, чем ты знаешь

Гудмэн Джо

– Палящее солнце, жара и зной… – С горькой улыбкой Рэнд опустил руку в карман и вытащил тот единственный камень, который ему удалось отыскать. – Я вижу.

В первый раз Клер посмотрела ему прямо в глаза.

– Я тоже.

Его лицо явилось ей как знамение свыше. Клер видела, как отчаяние и надежда боролись в нем, как губы его вдруг дрогнули и приоткрылись, хотя ни единого звука так и не слетело с них – похоже, у Рэнда просто не нашлось слов, чтобы выразить, что он чувствует в эту минуту. Он просто прижал ее к груди так крепко, что она едва могла дышать. Единственное, что Клер смогла сделать в эту минуту, – это смотреть на него.

Солнечные лучи играли в его медно-красной шевелюре. Лицо, словно вырубленное в камне резцом

древнего скульптора, было припорошено пылью. Лишь тонкая полоска шрама, поднимавшаяся к виску, по-прежнему четко выделялась на нем. Клер вдруг вспомнила, как миссис Уэбстер сказала, что Рэнда можно было бы назвать даже красивым, если бы не этот шрам. Теперь же она ясно видела, как та ошибалась. Скорее всего она просто никогда не пыталась заглянуть ему в глаза, не видела, как прекрасна его душа, сиявшая в этих глазах цвета лесного ореха – в особенности сейчас, когда в них блестели слезы. Вот они хлынули по щекам смывая пыль и оставляя за собой светлые дорожки, но Рэнд даже не поднял руку, чтобы смахнуть их с лица.

Клер наконец поняла, что зрение вернулось к ней, и на мгновение ею овладел панический страх. Все произошло слишком неожиданно. Яркие краски после привычного мрака, столько долгих дней окружавшего ее, казались слишком ослепительными. Ярко-голубое небо, синева океана, изумрудные листья пальм над головой, сверкавший в лучах песок под ногами – все это заставило ее растерянно заморгать. Она повела глазами и тут же прищурилась – кроваво-красные цветы гибискуса на фоне черных базальтовых скал казались каплями крови, проступившими сквозь землю. Резкий крик чайки заставил Клер поднять голову, и она испуганно шарахнулась в сторону, когда в воздухе мелькнули два ослепительно белых крыла и багряный хвост, похожий на развевающийся флаг.

Клер заморгала. Изображения предметов немного расплылись, но краски оставались по-прежнему яркими. Ее взгляд пробежался по берегу, жадно вбирая в себя все, что она могла увидеть. Вот Тиаре, упавшая на колени перед Катчем: одна фигура цвета меда, другая – кофейно-темная. Пронизывавшая эту сцену аура нежности заставила глаза Клер слегка увлажниться. Типу со всем нетерпением юности приплясывал возле них, изо всех сил пытаясь быть полезным или хотя бы не мешать. Вот он, повернувшись к Клер и Рэнду, улыбнулся, и она увидела, как ослепительно сверкнули на солнце его зубы.

Шум водопада заставил ее повернуть голову. Он, казалось, был так близко, что достаточно только протянуть руку, чтобы коснуться его. Брызги воды сверкали и переливались в воздухе, точно бриллиантовый дождь. «Целый водопад света», – благоговейно подумала Клер.

– Клер, – тихо прошептал Рэнд.

Обхватив ее лицо ладонями, он заглянул ей в глаза, безмолвно умоляя посмотреть на него. Он видел все: и ее смятение, и страх, поднимавшийся в ее душе. И тогда он заговорил. И в словах его была та уверенность, которой так недоставало Клер и от которой мир наконец воцарился в ее душе.

– Ты плачешь, Клер. А я вижу радугу – она сияет в твоих глазах.

Эпилог

«Цербер» легко летел вперед. Его развернутые паруса наполнил ветер, он звенел в туго натянутых снастях, и было в этом звуке какое-то странное очарование – словно сам океан пел им песню. Соленые брызги разлетались во все стороны от бушприта и повисали в воздухе подобно облаку пыли. Небо на горизонте было ослепительно синим, так что почти сливалось с океаном. Сейчас они были одни посреди этой бездонной синевы – ни острова, ни атолла, ни единого паруса не было видно вдали, и только «Цербер», горделиво расправив все паруса, летел вперед. Полинезия осталась далеко позади.

Клер стояла на носу. Облокотившись о леер, она ощущала соленый вкус океана у себя на губах. Волосы, из которых шаловливый ветер давно вырвал все шпильки, разметались по плечам.

– Так и знал, что отыщу тебя здесь, – тихо пробормотал

незаметно подошедший сзади Рэнд и положил руки на плечи жены. Она, похоже, нисколько не удивилась его появлению.. За то время, что они были вместе, между ними установилась какая-то таинственная связь. У них даже выработался своеобразный негласный ритуал.

С наступлением темноты они оба, не сговариваясь, приходили сюда. Вот уже почти две недели Клер не уставала смотреть, как солнце скрывается за горизонтом и океан, поглотив его, сливается с бархатным небом. Рэнд каждый раз отчетливо чувствовал, с каким почти мистическим благоговением она ждет появления первой звезды. Стоя на носу корабля, Клер боролась со страхом темноты и вечной ночи, что могла снова поглотить ее, на этот раз навсегда.

Клер уютно устроилась в объятиях мужа, и ее напряженное тело немного расслабилось. Небо над головой было совершенно черным, только Сириус одиноко сиял у них над головой.

– Не хочу привыкать к этому… не хочу, – уткнувшись носом Рэнду в плечо, прошептала она.

– Знаю. Я тоже.

– Считаешь, глупо с моей стороны вот так приходить сюда?

– Ну что ты! Я знаю, какая ты храбрая, – уверенно сказал он.

– А ты почему пришел? – улыбнулась Клер.

– Знал, что ты здесь.

Обернувшись к мужу, Клер откинула назад голову и посмотрела ему в глаза. Она так и не привыкла к тому, что видит его лицо, эти удивительные глаза цвета спелого лесного ореха, великолепно очерченный римский нос, упрямые скулы, тонкий белый шрам, терявшийся в густых волосах. Всякий раз, глядя на него, она не уставала удивляться этому чуду.

Приподнявшись на цыпочки, Клер прижалась губами к его губам и долго не закрывала глаз. Поцелуй был таким продолжительным, что у обоих перехватило дыхание. Она почувствовала, как руки Рэнда, скользнув вниз по ее спине, обхватили ее за бедра, и чуть не замурлыкала от удовольствия. Когда он отодвинулся, Клер заметила, что муж колеблется.

– Мне еще нужно поговорить с Доддом, – пробормотал он запинаясь. – Есть…

Клер покачала головой.

– Не нужно ничего объяснять. Иди.

Глядя ему вслед, она любовалась тем, как он уверенно ступает по раскачивающейся палубе. На полпути Рэнд нерешительно обернулся, ища ее глазами, и Клер помахала ему рукой в знак того, что с ней все в порядке. Успокоившись, он зашагал дальше. А Клер принялась гадать про себя, часто ли он с тревогой искал ее глазами, заранее зная, что она не сможет ему ответить.

Нежная улыбка Клер стала чуть-чуть грустной. Муж всегда искал ее взглядом, заботился о ней, буквально не спускал с нее глаз. А она была не способна даже оценить это. Нет, поклялась себе Клер, она ни за что не привыкнет к этому чуду.

Даже то, что они вновь были на борту «Цербера» и на всех парусах мчались в направлении Чарлстона, тоже было чудом. И все это лишь благодаря доброте Тиаре. В землетрясении, надежно укрывшем вход в сокровищницу, она увидела шанс дать им спастись. Жрецы надеялись, что найденный клад станет причиной смерти и Гамильтонов, и Уотерстоунов. Что ж, отлично, Тиаре скажет им, что именно так и случилось. Как только Клер с Рэндом благополучно добрались до корабля, Тиаре с Типу вернулись назад с жрецами. Тиаре показала им заваленный обломком скалы вход в пещеру, а потом рассказала, как Стюарт позволил им с Типу прийти сюда вместе с ним. Только в рассказе Тиаре доктор выглядел настоящим героем – ну как же, ведь он дал ей возможность своими глазами увидеть, как Клер с Рэндом оказались замурованы в пещере. Это было тем более удобно, что Стюарт уже ничего не мог опровергнуть. В соответствии с версией Тиаре он погиб, пытаясь помочь им выбраться. Это был поистине шедевр драматического мастерства, в особенности учитывая тот факт, что слова в нем почти не участвовали. Немалое удовлетворение ей доставило и то, что, хотя в действительности доктор пребывал сейчас на борту «Цербера», его свобода была весьма и весьма ограниченна.