Большие перемены
Шрифт:
Наконец подошло время обхода. Питер указал на стопку белых халатов на каталке из нержавеющей стали. Мелани взяла верхний и уже на ходу натянула. Питер энергично шагал по коридору с пачкой историй в руках. Два стажера и медсестра почтительно следовали за ним. Рабочий день начался. Он толкнул дверь и вошел в первую палату. Там лежал пожилой мужчина. Питер пояснил, что две недели назад ему сделали шунтирование, и спросил, как больной себя чувствует. Тот хоть и заявил, что будто помолодел, но на юношу не очень-то походил. Выглядел он усталым, бледным. Питер, правда, заверил ее, когда они вышли из палаты, что процесс идет нормально
Пациент следующей палаты находился на грани жизни и смерти из-за послеоперационной инфекции. Тяжелобольных людей опасность подстерегала повсюду. Она таилась в их ослабленных телах и даже в воздухе. Потом они посетили пациента в коматозном состоянии, но Питер, быстро переговорив с медсестрой, не стал задерживаться в этой палате и отправился в соседнюю, где лежали двое мужчин с лунообразными лицами. Мелани уже знала, что это побочный эффект стероидов, которые принимают больные, но с этим можно все-таки мириться.
Обход палат длился почти до полудня и по возвращении в бокс Питер ответил на ее вопросы.
– Почему так высок процент смертности после трансплантации? – мрачно спросила Мел.
– В основном из-за отторжения в любой форме, но еще одна проблема – инфекции, которым наши пациенты особенно подвержены.
– И ничего нельзя сделать?
– Мы же не боги. Возможно, положение дел изменится, после того, как пройдут испытания новые препараты. В последнее время появилось много нового в транспланталогии, так что есть надежда, что больные будут жить. Самое ужасное, что многие не хотят…
– Что вы имеете в виду?
– Для того чтобы бороться, нужны силы, воля и желание, а еще огромная выдержка.
Теперь она поняла еще кое-что.
Он помолчал, потом вдруг тихо добавил, не глядя на нее:
– Моя жена не захотела бороться за жизнь.
Мел будто пригвоздили к стулу. Что он сказал? Его жена?
– У нее была первичная легочная гипертензия, ей требовалась пересадка сердца и легких, но к тому времени во всем мире было проведено всего две подобных операции. Конечно, я не стал бы оперировать сам: была возможность отвезти ее к самому лучшему специалисту, – но она сказала «нет». Она не захотела подвергать себя тем мучениям, через которые проходят, как она знала, все мои пациенты, лишь только для того, чтобы прожить еще полгода, год или два, и спокойно встретила смерть. Это произошло полтора года назад. Ей было всего сорок два.
Он замолчал, потом, справившись с волнением, продолжил, но уже как врач, профессионал:
– В прошлом году я сделал две подобные операции и у меня нет оснований сомневаться в их успехе. За транспланталогией будущее, и я никогда не откажусь от борьбы, как бы ни были мизерны шансы на успех.
– У вас есть дети? – осторожно спросила Мелани, когда она поднял на нее взгляд.
– Трое.
– Мне это знакомо.
Но он, похоже, ее не слышал:
– Она не захотела даже попытаться дать нам шанс.
– Понимаю, – мягко заметила Мел. – С этим, должно быть, очень трудно смириться.
Он медленно кивнул, а затем, спохватившись, что слишком разоткровенничался, поспешно взял истории болезни, как будто хотел с их помощью восстановить между ними границу.
– Извините. Не знаю, зачем рассказал вам все это.
Мел же нисколько не удивилась: ей многие раскрывали душу, просто на сей раз это произошло чуть быстрее, – и попыталась сгладить неловкость:
– Почему бы нам не навестить Патти Лу?
Мел была глубоко тронута его рассказом, но в данный момент еще не могла подыскать нужные слова утешения.
Девочка заулыбалась, увидев их обоих, и это вернуло Мел с небес на землю, напомнив причину ее приезда в Лос-Анджелес. Они немного поболтали с Патти Лу, и, просмотрев результаты обследований, Питер удовлетворенно кивнул, потом по-отечески погладил ребенка по голове:
– Завтра у тебя очень ответственный день: мы будем ремонтировать твое сердечко, чтобы оно стало как новое.
Девочка неуверенно улыбнулась:
– И потом я смогу играть в бейсбол?
Мел и Питер переглянулись.
– Если захочешь.
Потом доктор доступно объяснил ей, какие процедуры завтра предстоят. Девочка хоть и встревожилась, но не испугалась: доктор, который ей так понравился, не мог причинить боль.
Они вышли из палаты, и Питер, взглянув на часы, спросил:
– Как насчет ленча? Вы, должно быть, умираете с голоду.
– Пока вы не спросили, я даже не думала о еде, – улыбнулась Мел. – Здесь все так интересно.
Питер был явно доволен.
Они вышли из больницы и направились к его машине.
– Вы всегда так рано начинаете работать? – поинтересовалась Мел.
Питер удивился.
– В основном да, иначе ничего не успеваешь: дел полно.
– А ваша бригада? Ведь можно как-то поделить обязанности?
– Конечно, так мы и поступаем, – пожал плечами Питер, но Мел усомнилась, что дела обстоят именно так: скорее всего он всю ответственность брал на себя и ему это нравилось.
– А кем хотят стать ваши дети?
Прежде чем ответить, Питер задумался на мгновение.
– Точно я не знаю, но Марк вроде бы собирается заняться юриспруденцией, у Пам увлечения меняются каждый день, особенно сейчас, ну а Мэтью, конечно, еще мал, чтобы задумываться о своем будущем.
Он посмотрел на нее, и Мел улыбнулась, радуясь теплому весеннему воздуху, солнцу и компании привлекательного умного мужчины, который, оказавшись за стенами больницы, словно помолодел.
– Куда поедем обедать?
Мел вдруг почувствовала, что ей с ним так же легко, как с Грантом, но в то же время она испытывает к нему нечто большее. Питер привлекал ее своей мужественностью и силой, но в то же время мягкостью, ранимостью, открытостью и скромностью. В нем не было снобизма, он не кичился своими достижениями и умел радоваться простым человеческим ценностям.