Большие перемены
Шрифт:
Все это вспомнилось Мелани, пока они стояли возле ее кабинета, и она, уставшая, но обрадованная встречей в конце этого долгого дня, слушала Гранта, который давал ей то, чего не мог дать никто другой.
– Может, съедим по гамбургеру завтра?
– Исключено, к сожалению: у меня встреча с парочкой идиотов.
Мелани взглянула на часы.
– Мне пора, а то Ракель закроет дверь на засов – настоящий деспот, все у нее по расписанию.
Помощница, которая жила в их доме уже семь лет, стала для Мелани не просто находкой,
– Передай ей пламенный привет. Список кардиохирургов завтра принесу.
– Спасибо, очень выручишь.
Мелани послала ему воздушный поцелуй, и он отправился к себе, а она заскочила за сумкой в кабинет и поспешила вниз, поймала такси и через пятнадцать минут была уже на Семьдесят девятой улице.
– Я пришла! – провозгласила Мел, входя в прихожую своего изысканно отделанного и обставленного дома.
Белоснежный мраморный пол, бело-розовые обои с цветочным орнаментом, светлая мебель и обивка пастельных тонов не оставляли сомнений, что это женское царство и мужчинам здесь места нет.
В гостиной стояли уютные глубокие диваны, обтянутые шелком; муаровые занавеси, ниспадавшие мягкими складками, были на французский манер подвязаны; стены нежного персикового оттенка украшала лепнина и изящная живопись. Дом буквально излучал тепло, и по нему хотелось побродить. Элегантность обстановки вовсе не смущала, а, напротив, вызывала ощущение уюта и покоя.
Дом был небольшой, но Мелани с первого взгляда влюбилась в него и не захотела даже смотреть другие варианты.
Она быстро поднялась наверх, не обращая внимания на легкую боль в спине: день оказался очень длинным, – и, не задерживаясь возле своей комнаты, поскольку прекрасно знала, что ее там ждет груда корреспонденции (в основном счета), сразу направилась к девочкам.
Обе двери оказались закрыты, но музыка так грохотала, что закладывало уши.
– О боже, Джесс! – воскликнула Мел, пытаясь перекричать рев магнитофона. – Убавь громкость!
– Что? – обернулась к двери высокая худенькая рыжеволосая девочка.
Усевшись на кровати, она прижимала к уху телефонную трубку. Повсюду валялись учебники.
– У тебя что, нет экзаменов? Заканчивай разговор.
Девушка кивнула и, что-то буркнув, положила трубку.
– И выключи магнитофон.
Джессика спустила с кровати длинные, как у жеребенка, ноги и, раздраженно тряхнув длинными, с медным отливом волосами, направилась к магнитоле.
– Я просто сделала перерыв.
– Надолго?
– О, ради бога! Мне что, завести секундомер?
– Это несерьезно! Прекрасно знаешь, что твои оценки…
– Да, знаю! Сколько можно повторять одно и то же?
– Пока ты их не исправишь.
Мелани предпочла не обращать внимания на резкость дочери. Джессика после разрыва со своим молодым человеком стала вспыльчивой. Скорее всего именно это обстоятельство и повлияло на ее успеваемость – ведь это первое ее увлечение. Музыка оборвалась, и в комнате воцарилась тишина. Она обняла дочь за плечи и
– Как провела день?
– Нормально. А ты?
– Неплохо.
Джессика улыбнулась и сразу стала копией самой Мелани в детстве, разве что была более угловатой и высокой. Ей передались многие черты матери, и это создавало между ними редкостную духовную близость, так что порой они понимали друг друга без слов, а в иные моменты именно их схожесть становилась причиной разногласий.
– Я видела в вечерних «Новостях» твой репортаж о защите прав инвалидов.
– Ну и как, по-твоему?
Мелани всегда внимательно выслушивала мнения дочерей, особенно Джессики, которая не в пример своей сестре, высказывалась разумно и откровенно, но гораздо корректнее.
– Хороший, но недостаточно жесткий.
– Тебе трудно угодить: прямо как моим спонсорам.
Джессика, пожав плечами, посмотрела на мать и улыбнулась.
– Ты сама говорила, что надо любую информацию воспринимать критически, тем более новости.
– Разве?
И обе рассмеялись. Мел гордилась Джесс, а та в свою очередь гордилась матерью. Обе дочери уважали ее и считали потрясающей. Втроем они многое пережили, и это сблизило их.
Мелани показалось, что дочь погрустнела, и, внимательно посмотрев на нее, после недолгих колебаний она все-таки решилась спросить:
– Видела его?
На глаза дочери навернулись слезы:
– Да, и уже с другой. Обидно.
Мелани задумчиво кивнула и, присев на кровать, заметила:
– А может, оно и к лучшему? Если он так быстро нашел тебе замену, значит, никаких чувств и не было.
– Наверное, ты права: он подлец, – и все же он мне до сих пор нравится…
– Возможно, тебе просто хочется, чтобы кто-то был рядом?
На мгновение в комнате воцарилась тишина, и Джессика с изумлением уставилась на мать.
– Знаешь, я не уверена, но вполне возможно…
Мелани улыбнулась:
– Ты не должна чувствовать себя одинокой: именно из-за страха перед одиночеством мы порой подпускаем к себе тех, кто нам совсем не подходит.
Джессика, слегка наклонив голову, взглянула на мать. Она знала, насколько принципиальными были ее взгляды на жизнь, как она страдала, как боялась кем-то увлечься, а потом разочароваться. Порой девушке даже становилось жаль ее: матери нужен спутник жизни. Когда-то она надеялась, что им станет Грант, но потом поняла, что этому не суждено сбыться.
Ответить она не успела: дверь открылась, и вошла Валерия.
– Привет, мам. – Заметив серьезные выражения их лиц, девушка растерялась: – Мне уйти?
– Нет-нет, – поспешно покачала головой Мелани. – Здравствуй, милая.
Валерия подбежала к матери и чмокнула в щеку. Она была совсем не похожа на Мелани и Джесс: невысокого роста, миниатюрная как Дюймовочка, с водопадом светлых волос, который струился почти до талии, она ни одного мужчину не могла оставить равнодушным. Мелани замечала похотливые взгляды, которые они бросали на нее, и внутренне содрогалась, а Грант ей однажды сказал: