Большое путешествие
Шрифт:
— Соизвольте выслушать, сэр, — сказал подошедший член команды. — Есть проблема. Мы не можем освободить колонну.
Орлофф издал звук отвращения. — Мозгов не больше, чем у обезьян, — ответил он. — Давай разберемся с ними, Несслер, а потом поговорим о картах.
Он зашагал к яме, оттолкнув рабочего в сторону, словно пнул собаку, оказавшуюся у него на пути. Минчо и Несслер обменялись ничего не выражающими взглядами и последовали за ним. Остальные офицеры Мелунгеона последовали за ними, хотя Минчо заметила, что все игроки в карты положили свои деньги в карманы, прежде чем покинуть стол.
Землекопы вынули грунт у основания пилона на расстояние трех метров, обнажив природное основание. Хотя большая часть кристаллической шахты была скрыта за антигравитационными кольцами, верхушка, находящаяся в сорока метрах сверху, поймала солнце и направила его вниз через основание. Свет ослепительными радугами разливался по яме и тем, кто в ней трудился.
— Похоже, что Альфанцы не устанавливали свои пилоны на скальную породу, Лорд Орлофф, — сказала госпожа Декайпер с бесстрастной ясностью. — Они сплавили их со скалой. Осмелюсь предположить, что ваши батраки будут здесь долбить гранит, как вы думаете?
Орлофф разразился серией ругательств, которые были одновременно богохульными и отвратительными. Минчо старательно сохраняла невозмутимое выражение лица, а ее глаза были сосредоточены на пилоне. Было бы невежливо дать господину Орлоффу знать, что она о нем думает. Здесь и так было достаточно невоспитанного поведения.
Ей было интересно, как Альфанам удалось выполнить закрепление пилонов. Кристалл стекал вниз, в плотную скалу, но гранитные полосы тянулись и вверх, к основанию пилона. Зона контакта выглядела так, будто были перемешаны в смесь цветные сиропы, а затем заморожены.
В резком перепаде настроения, как солнце после дождя, Орлофф положил свою большую руку на плечи Несслера и повел Мантикорца обратно в палатку. — Ну, мне, в таком случае, придется забрать кое-какое оборудование с корабля, но завтра будет достаточно времени для этого. Может, сыграем по-дружески в покер?
Орлофф указал на одного из слуг и сказал: — Новые карты в честь нашего гостя! Его указательный палец метнулся от мужчины к богато украшенному деревянному сундуку, на котором виднелись следы тяжелого путешествия.
— И кто-нибудь из вас, собак, пусть принесет еще спиртного! — добавил он с ревом. Дружелюбным, почти льстивым голосом он обратился к Несслеру: — Это Мушкетон. Вы когда-нибудь пробовали такое раньше? Это наш национальный напиток Мелунгеона, — бренди, дистиллированное из вина мускатного винограда, который наши предки привезли с Земли.
Минчо чуть-чуть отхлебнула из бокала, надеясь избежать дальнейшего контакта с жидкостью, находящейся внутри. Приторная сладость Мушкетона пыталась скрыть содержание алкоголя, достаточного, чтобы содрать краску. Она вылила оставшееся содержимое на корни колючего куста.
— Я думаю, что на сегодня мне, в моем стакане достаточно, — мягко сказал Несслер. Хозяин палатки подвел его к карточному столу так же бесцеремонно, как полицейский ведет пьяного. Слуга протянул Орлоффу плоский футлярчик из сундука. — А что касается карт...
Орлофф открыл футляр, и Минчо почувствовала, как ее лицо напряглось. Внутри были две колоды карт с пятнистыми узорами на рубашке карт: одна неопределенно-голубая, другая столь же нейтрально-зеленая. Они были сделаны из тонкого синтетического материала, а не из бумаги, и выглядели нетронутыми.
Вместе с ними в кармане футляра лежала пенковая трубка, стержень которой был сделан из черного композиционного материала. Здесь же была затейливо вырезанная белая чаша из пористого камня, явно ранее неиспользуемая.
— ...Думаю, с этим придется подождать до следующего раза, — продолжил Несслер. Мышцы Минчо расслабились, хотя внутри она все еще чувствовала холодок.
Несслер вывернулся из рук Орлоффа; казалось, это движение было сделано только для того, чтобы дать ему возможность сделать жест в сторону ряда пилонов. — Мы бы хотели осмотреть оставшуюся часть этого участка при дневном свете. Завтра мы вернемся с нашим съемочным оборудованием, чтобы сделать его запись, особенно этот пилон, и, возможно, у нас будет время для карт.
Он протянул слуге свою кружку, все еще полную, поклонился Мелунгеонскому капитану и сказал: — Всего доброго, сэр. Затем он повернулся на каблуках, прежде чем тот успел ответить.
Орлофф стоял, слегка нахмурившись. Он вынул трубку из футляра и повертел ее в своих сильных пальцах. — Да, хорошо, до завтра, — крикнул он Несслеру и Минчо. Госпожа Декайпер уже сидела в аэрокаре, шипя от ярости из-за Мелунгеонского святотатства.
* * *
Следующий пилон находился почти в полукилометре от них, на достаточном расстоянии, чтобы освободить их отряд от присутствия Мелунгеонцев. Несслер приземлился, как и прежде, с подветренной стороны, хотя песок, брызнувший из-под аэрокара, не причинил бы существенного вреда кристаллической колонне.
У Минчо перехватило дыхание. Теперь, когда ее сознание обработало информацию, на которую она инстинктивно отреагировала при первом ее получении, она почувствовала, что злится больше, а не меньше.
— Несслер, — сказала она, прерывая поток недовольства Декайпер, — ни при каких обстоятельствах не играйте с этим человеком в карты. Колода, которую он вытащил, имеет крапление. Карты передают свои значения. Орлофф улавливает сигналы щелчками через стержень своей курительной трубки.
Несслер поднял бровь, выходя из аэрокара. — Жульничество в картах вполне соответствует характеру этого человека, не так ли? Я, ах... Я рад, что вы узнали эту атрибутику. Я бы так не смог.
Минчо попытался встать. Она потерпела неудачу, потому что ее мышцы трепетали. Она закрыла лицо руками.
Несслер помог Декайпер выбраться из машины. Они немного поговорили вполголоса, потом Декайпер сказала: — Я буду по другую сторону пилона, и ее ноги захрустели по песку.
Несслер откашлялся. — Ах, Минчо? — сказал он.
Минчо опустила руки. Не глядя Несслеру в глаза, она сказала: — Я никогда не говорила о своем отце. Он был профессиональным игроком. Мои самые ранние воспоминания связаны с игрой в карты с отцом. Он наказывал меня, когда я совершала ошибку. Мне было три года, может быть, даже меньше, и он выпорол меня за то, что я нарисовала комбинацию карт, подобранных подряд по достоинству.