Большое путешествие
Шрифт:
— Еще выпить! — голос Несслера прорычал через интерком. — Черт возьми, разве недостаточно того, что все мои карты — дерьмо? Неужели я еще должен и умереть от жажды?
Он был хорошим актером; она почти поверила, что гнев и разочарование в голосе ее ученика были настоящими. Возможно, так оно и было: хотя он и знал, что проигрыш необходим для осуществления плана. Для такого человека, как сэр Хакон Несслер, это не могло быть большим развлечением. Он гордился тем, что был чрезвычайно хорош в узком диапазоне категорий, в которых он решил конкурировать.
На данный момент изменяющееся изображение на дисплее было всей жизнью Минчо. Мелунгеонцы играли в пятикарточную ничью, ничего дикого; это была игра знатока, а Эдит Минчо была величайшим знатоком «Надежды».
— Черт возьми, я должен подписать еще один из этих чеков, — прорычал Несслер. — Вы получите мою рубашку до того, как я уйду отсюда, Орлофф. И где эта проклятая бутылка? Неужели человек не может выпить в этом месте?
Юноша, у которого денег больше, чем здравого смысла. Плохой игрок становился еще более диким, когда он глотал бренди...
Прошло три часа, прежде чем колода легла так, как это было нужно Минчо. Орлофф сдавал карты. Еще до того, как на стол упала второй круг карт, Минчо повернулась к Ровальд. — Переключите сигналы с этих двух карт, — приказала она.
Техник коснулась клавиатуры. Крошечный сигнал перепрограммировал выбранную пару карт.
Раздача карт закончилась. В руке Несслера были десятка, девятка, семерка и шестерка пик, а также король треф. Насколько было известно Лорду Орлоффу, верхней картой, оставшейся в колоде, был бубновый валет.
— Несслер, это то, что нужно, — решительно произнесла Минчо. Датчик с костной проводимостью был частью бусины в ее ушном канале. — Ставьте как можно выше. Такого другого шанса не будет. Сбросьте короля и возьмите одну карту из колоды.
— Ей-богу, я устал от этой выплаты денег! — голос Несслера проскрежетал ей в ухо. — А что это за крупная ставка? Ну, давайте, я подпишу это, и у нас будет настоящая крупная ставка!
— Бог и святые Ангелы! — сказал один из Мелунгеонцев, достаточно громко, чтобы быть услышанным через изолирующие стенки палатки.
Минчо встала со стула и, пошатываясь, вышла на улицу. Ноги у нее так затекли, что их чуть не свело судорогой. Она чувствовала головокружение, жажду и тошноту от усталости. Ей больше нечего было делать, так что она могла просто наблюдать. Бересфорд отступил в сторону, чтобы дать ей место, но не отрывал глаз от игры.
Два офицера, которые были тяжеловесами для игры, немедленно сложили руки. По счастливой случайности или намерению все большие ставки достались их капитану. Ставки за столом означали, что они должны были показать деньги, которые они ставили, а у них их просто не было.
— Итак, мы сделали ставку на еще одну вашу долговую расписку, чтобы она соответствовала вам, — добродушно сказал Орлофф. — У вас, должно быть, очень хорошие карты, мой друг. И все же, Бог любит храброго человека, не так ли?
— Судя по картам, которые я получаю, сегодня он меня не любит, — проворчал Несслер. Он допил остатки «Мушкетона» из стакана и шлепнул короля треф лицом вниз в центр стола. — Одну карту!
Орлофф передал из колоды верхнюю карту своему противнику, затем положил колоду на стол. — Игрок, сдающий карты устанавливает высокую ставку, — сказал он. — Возможно, у меня тоже очень хорошие карты, а может быть...
Он громко рассмеялся, давая понять, что действительно блефует. Он вытер слюну с усов тыльной стороной ладони. Орлофф нервничал, несмотря на уверенность, что все у него уже в кармане. Сумма, которую дурак с Мантикоры уже потерял, сделает Орлоффа одним из самых богатых людей на Мелунгеоне.
— Значит, они настолько хороши? — сказал Несслер. Он бросил на стол еще три чека, равные полной сумме выигрыша Орлоффа и первоначальной ставки. — Бренди! Кто-нибудь, дайте мне стакан этого проклятого бренди, хорошо?
Офицер-Мелунгеонин немедленно передал ему полный стакан, который он держал для этой цели.
— Да, я увижу, что у вас, — сказал Орлофф. В его голосе больше не было уверенности. Какое-то мгновение он смотрел на оставшуюся часть колоды, но затем сделал соответствующую ставку.
Офицеры Мелунгеона перешептывались между собой; Бересфорд напрягся, как струна. Минчо расслабилась, наблюдая, как события катятся к своему неизбежному завершению.
Несслер с грохотом опустил стакан, снова пустой. — Тогда, клянусь Богом, я поднимаю ставку! — сказал он. — Я удвою эту чертову ставку!
— Он вытащил из кошелька еще один чек. Распечатка была опечатана красными восковыми печатями, а сумма на лицевой стороне была в пять раз больше, чем на любом документе, уже лежавшем на столе. — Теперь вы видите, Орлофф?
Голая голова Орлоффа блестела от пота. — Я вижу, — сказал он. — Но я объявляю карты. Мы бы не хотели, чтобы казалось, что вы купили ставку.
— Я принимаю ваш вызов, — сказал Несслер. Он положил карты на стол лицевой стороной вверх.
Орлофф со вздохом облегчения поднял руку. — «Фул-хауз», валеты на пятерках, — сказал он. — Боюсь, что это лучше, чем ваш лопнувший «флеш», сэр Хакон!
— Это не лопнувший «флеш», — сказал Несслер. — Это полный комплект до десятки пик. «Стрейт-флеш» до десятки, и он бьет «фул-хаус». Мой банк, я полагаю.
— Святой Спаситель! — выкрикнула Мелунгеонская офицерша, крестясь. — Он прав!
Лицо Орлоффа из красного превратилось в белое, такое бледное, словно ему прострелили сердце. — Но я думал... — он ахнул. Он поднял верхнюю карту на колоде. Это был бубновый валет, который, как он думал, был в руке Несслера.
Несслер встал и ловко потянулся. Он больше не выглядел пьяным, молодым или глупым. Минчо с невозмутимым лицом подошла к игрокам.