Болты в томате. Правдивые рассказы
Шрифт:
– Встать! Всем разойтись!
Мы встали, а он развернулся и быстрым шагом покинул столовую команды.
В столовой команды повисла гробовая тишина.
Мы остались стоять. Надо сказать, мы – обалдели! Никто не смел пошевелиться. Иван Иванович, замполит, тоже застыл как изваяние, потому что, хоть он и замполит и вся агитация и пропаганда на нем – но и он, по всей видимости, тоже слышал такую лекцию о семье и браке впервые в жизни…
Иван Иванович регулярно проводил с нами политинформации и беседы.
– Доколе мы будем поганить язык ненормативной лексикой?
Он именно так и выразился – «ненормативной лексикой», и ему пришлось объяснить матросам, что таким красивым и научным термином обзывается наша простая матерщина. Беседа эта, как и все политинформации, проводилась в столовой команды. На ней присутствовал даже кок, матрос Караваев, высунув голову из раздаточного окошка.
– Какие люди были в революцию! – говорил Иван Иванович с пафосом. – Какая совесть! Какая порядочность! Дзержинский, Менжинский, Воровский…
Мы начали тихо посмеиваться, – именно в таком порядке стояли у пирса в Соленом озере наши тральщики «Дзержинский», «Менжинский», «Воровский», «Луначарский», дальше стоял буксир без названия, а следом – крейсер «Пурга». Он прикрывал вход в бухту. А мы – «единичка», «двойка» и «тройка» – стояли в самой глубине Соленого озера, и чтобы выйти из бухты через Авачинский залив в океан, нам приходилось маневрировать больше всех.
– Какие люди были! Какая совесть и порядочность, аккуратность в языке и делах…
И тут через открытый иллюминатор с палубы раздался голос нашего боцмана, мичмана Самойлова:
– Хули жопу оттопырил, Караваев? Сумку давай!
Он заметил замполита и спохватился:
– Ой, извините, Иван Иванович! Ну, я домой пошел, до свидания!
Самойлов подхватил сумку, которую ему протянул Караваев, и заторопился по трапу на берег. Лицо Ивана Ивановича побагровело. Он некоторое время ловил ртом воздух – и, наконец, произнес:
– А есть такие люди, у которых на месте совести… на месте совести… – Иван Иванович тщательно подбирал нужное слово; подобрал и разродился:
– …у которых на месте, где была совесть, хуй вырос!
Володя Караваев внимательно слушал – и смотрел на замполита невинными глазами убийцы. Все знали, что боцман – не без помощи Караваева – тырил по мелочи продукты с камбуза – муку, сахар, тушенку и прочее…
После невиданной лекции о семье и браке Иван Иванович, понурившись, тихо удалился из столовой команды.
Мы остались одни…
– Ну что, пошли курить, что ли?
– Пошли курить!
И мы полезли наверх, на теплый воздух.
Суши заказывали? Нате!
Наверху ночь пахнула на нас гниющими водорослями и луговым разнотравьем – сушей! Музыка играла издалека. Мы стояли, убитые, посреди бухты, а там, на берегу, в темноте кипела жизнь.
Сели, закурили. Кто-то процитировал из «раннего» Вени:
– Парахет
Кто-то заметил со вздохом:
– А у них там, видать, все в самом разгаре. Сейчас, небось, и по кустам уже потащились.
Тогда старшина первой статьи Александр Нехорошев сказал:
– Господа, а давайте представим, как они там дружно срут и как у них – не приведи, господи! – глаза кровью наливаются!
Все горько похихикали, побросали бычки за борт – да и спать пошли. Тихо и мирно.
А рано утром, часов в пять, вот так же тихо и мирно, еще до подъема, управлением только дежурной вахты подошли мы к пирсу. Трюмный машинист приделал шланг. Мы заправились водой и так же тихо-тихо оттуда ушли, взяв курс на Владивосток.
«Ты, моряк, уедешь в сине море,
Оставляешь меня в горе,
А я буду плакать и рыдать,
Тебя, моряк мой, вспоминать.
По морям, по волнам,
Нынче здесь, завтра там.
По морям, морям, морям, морям, эх,
Нынче здесь, а завтра там…»
Больше мы нашего напарника – корабля, с которым столько времени в тандеме прошагали «по морям по волнам», 542-го, в этом походе уже не видели.
Ну, и после всего этого, как-то уныло и равнодушно, уже не очень-то надеясь на Венины посулы, двинулись южнее, туда, к Владивостоку, потому что должны были углем загрузиться и еще кое-что там забрать…
Все, что мы взяли в бригаде, все это добро мы благополучно на Курилах разгрузили. Как выяснилось, идем мы по плану, и, не смотря на всякие катаклизмы, план грузоперевозок выполняем правильно.
А я теперь, задним числом (или умом?), понимаю, что Веня нас никаким образом не хотел обмануть – и не обманул! Он говорил, что отдаст на разграбление любой порт, в который мы зайдем, – но ведь мы так на Шикотан и не зашли! Значит, и грабить там было нечего. Я теперь так понимаю, спустя десятилетия…
8. Утки, огни и туман
20 дек. 2012 г., четверг
Яндекс-новости.
1. Пресс-конференция Путина продлится до конца света.
2. Мубарак после обследования в военном госпитале возвращен в тюрьму.
Конец света начался для меня плодотворно: я написал первые строчки рассказа про Караваева, причем в первоначальном варианте они были записаны так:
Зимний вечер, режет снег,