Бомба для Аль-Джазиры
Шрифт:
– Тот, кто постарше, - скороговоркой произнес Рахимбаев.
Солтанбек сейчас вел себя подобно купцу, превозносящему качество своего товара в надежде получить хорошую цену.
– Я вам о нем говорил. Он был в том парижском ресторане, где с вами встречался мой брат.
"Да, это Ричард Доккинз собственной персоной, - посмотрев снимок, последний в этой подборке, подумал Антонов.
– Должно быть, этот субъект даже не предполагал, что местные силовики или партнеры по наркобизнесу настолько отморозятся, так обнаглеют, что установят плотную слежку за ним и его соотечественниками, приехавшими в Таджикистан.
– Он покачал головой в такт своим мыслям.
– Американцы время от времени прибегают к услугам местных царьков, полевых командиров и наркобаронов, но за людей их не считают. Для них они туземцы, низшая раса. Особенно для таких, как Доккинз, для тех, кому доводилось лично пытать или убивать людей, которых американские военные и сотрудники ЦРУ привычно называют плохими парнями.
– Этот субъект требовал от ваших знакомых выплатить ему некий долг?
– Антонов перевернул снимок, на котором был запечатлен один лишь Доккинз.
– Он?
– Да, это он.
– Имя и фамилия?
– Вы никому не расскажете о нашем разговоре, Виктор джан?
– В тоне Рахимбаева отчетливо прозвучали нотки страха.
– Если эти люди узнают, то мне придет конец.
– Разговор останется между нами.
– Делая это заявление, Антонов лукавил, но надо же было как то успокоить человека, сидящего перед ним.
– Главное, сами не проболтайтесь!
– Клянусь Аллахом, буду молчать до конца моих дней!
– Вам нечего бояться, Солтанбек. Назовите его имя и фамилию.
– Ричард Доккинз. Он американец.
– Где он работает? Чем занимается?
– Вы же сами знаете.
– Отвечайте.
– В крупной частной военной компании "Армгрупп". Так сказал мой информатор.
– Понятно. Сколько он требовал денег? И чем мотивировал свои претензии?
– На встречу с одним местным деятелем, занимающимся этими вопросами, приехали пятеро. Но в помещение чайханы, вернее, в кальянную комнату, где состоялся разговор, вошли двое.
Рахимбаев взял снимок, на котором в компании с Доккинзом и кем то третьим был запечатлен высокорослый, мощного телосложения мужчина в куртке аляске.
– А как зовут этого типа?
– Доккинз называл его по имени - Питер.
– Рахимбаев достал из кейса папку, извлек из нее листы, скрепленные степлерными скобками.
– Вот ксерокопии паспортов некоторых личностей из данной компании.
– Этот Питер там, кажется, тоже есть.
– У вас, вижу, везде имеются полезные завязки, не так ли?
Рахимбаев прерывисто вздохнул, из чего Антонов сделал вывод, что эта информация досталась его собеседнику недешево.
– Мир не без добрых людей, Виктор джан.
– Значит, эти двое, Доккинз и второй человек, назовем его Питером, требовали от ваших знакомых погасить некий долг?
– Именно так. В ответ им сказали, что деньги, то есть процент за крышу, выплачивались исправно и регулярно, тем самым людям, которые были введены в схему именно их компанией, то есть "Армгрупп".
– Переводили на счета, указанные ими?
– Да, через одну парижскую фирму.
– Проводки шли непосредственно в офшорные банки, но бухгалтерия велась в Париже?
– Именно так. Эти Доккинз и Питер сказали, что деньги засылались все это время не тем людям.
"В этой фирме как раз и сидел Иван Козак, - подумал Антонов.
– Во многом благодаря именно ему трафик удалось перенаправить так, что значительная часть героина, поставляемого в Россию, не попадала в розничную сеть, а такие деятели, как Доккинз, не получали свой процент".
– Сколько они вам предъявили?
– Не мне.
– Рахимбаев облизнул верхнюю губу, над которой влажно блестел пот.
– Не мне, - повторил он дрогнувшим голосом.
– А тем, кто занимается вот этими делами.
"Как интересно все повернулось, - подумал сотрудник ГРУ, вынужденный годами жить под личиной бизнесмена.
– А ведь южане сознательно сливают эти сведения. Они понимают, что сами с американцами из "Армгрупп" ничего поделать не смогут".
– Да ладно, Солтанбек.
– Антонов холодно усмехнулся.
– Не темните! Мы же свои люди, так что выкладывайте. Может, и вашим знакомым из солнечного Таджикистана что нибудь дельное присоветуем. Поможем, так сказать, по братски. Ведь все мы были когда то рождены в одной стране. Назовите сумму.
– Сто миллионов в американской валюте.
– Сколько сколько?
– Антонов удивленно вскинул брови.
– Сто лимонов?
– Страшные люди!..
– Рахимбаев вновь промокнул несвежим платком влажный лоб.
– Они сказали, что деньги надо выплатить за полгода. Примерно по шестнадцать миллионов в месяц.
– А если эти деньги не будут выплачены?
Рахимбаев посмотрел в потолок глаза и ответил:
– Тогда будет плохо нашему раису и другим большим людям. Если с ними так поступят, то они начнут...
– Южанин напрягся, подыскивая нужные слова на русском.
– Начнут чистку рядов?
– пришел ему на помощь Антонов.
– Одних посадят, других сделают нищими, третьих совсем убьют. Такое уже было в Таджикистане в девяностых годах. Сейчас этого никто не хочет.
– Видеозапись разговора в чайхане или где там проходила стрелка имеется?
– Конечно, уважаемый Виктор Михайлович.
– Рахимбаев как будто даже слегка обиделся.
– Не очень хорошего качества, правда, но разобрать можно. За кого вы нас держите?
"За сволочей и наркоторговцев я вас держу, - глядя на южанина все с той же легкой полуулыбкой, подумал Антонов.
– В Китае тебя давно бы к стенке поставили, гнида. Да и в России отвесили бы тебе лет пятнадцать. Сидел бы ты, урод, за решеткой, если бы не был так нужен, столь полезен для подхода к еще более вредным и опасным существам".
Просмотрев фрагмент записи, сделанной скрытой камерой в душанбинской чайхане, Антонов еще раз удостоверился в том, что Рахимбаев привез первоклассный товар. Но Виктор Михайлович, понятное дело, не стал озвучивать эту мысль в присутствии непростого изворотливого южанина.
– Что по второму пункту?
– спросил он.
– Полигон, дозиметры, все то, что вы обещали разузнать по данной теме. Как с этим?
– Не все так просто, Виктор джан, - уклончиво сказал южанин.
– Это большая политика, а мы - люди маленькие.