Босс для воровки
Шрифт:
Голос мужчины звучит угрожающе и холодно, и я поёживаюсь под тяжёлым взглядом его красивых глаз.
– Спасибо.
– Не за что.
Он ухмыляется, и я понимаю, что попала в очередную ловушку. Что ждёт меня дальше – неизвестно. Но, хотя бы, мне не грозит быть изнасилованной в жёсткой форме толпой слабоумных охранников Касьянова – это уже огромный плюс.
– Итак.
Мужчина бережно укладывает диадему в пустую бархатную коробочку, и ставит на письменный стол.
– Вы расплачиваетесь с Касьяновым, и завтра мы улетаем в Объединённые Арабские Эмираты. Надеюсь, у вас есть действующий загранпаспорт? Я забронирую вам билет.
Киваю. Конечно же есть, ведь я так мечтала сбежать потом заграницу и увезти сыночка подальше от всего этого дерьма, в которое я вляпалась. Но, видно, пока не удастся.
– Так быстро…
Я пытаюсь сообразить, что мне непросто будет отпроситься у заведующей детского сада. А ещё надо будет как-то объяснить сынишке своё отсутствие.
– Да, завтра в три часа дня вылет в Дубай. И не портите мне мои планы. Отныне – я ваш босс, и вы будете выполнять все мои требования.
По спине бежит холодок, и я цепенею, понимая, что моё приключение будет очень и очень сложным. Ельцов не отпустит меня, пока я не выполню свою часть договора.
– Хорошо.
Я киваю и приближаюсь к столу, чтобы взять заветную драгоценность. Владислав Сергеевич следит за моими движениями своим цепким, задумчивым взглядом, и, неожиданно хватает меня за руку:
– Завтра, в час дня жду вас у входа в Пулково. Не опаздывайте.
Его рука, большая и горячая, нежно прикасается ко мне, и меня охватывает непонятное беспокойство. Внутри всё дрожит, и по телу бегут мурашки.
Господи, почему Ельцов так действует на меня?
Я останавливаюсь, как вкопанная, и поднимаю на бизнесмена свои глаза, обрамлённые пышными чёрными ресницами. Он – очень высокий, широкоплечий и серьёзный. Дыхание учащается, сердцебиение ускоряется. И я отчаянно понимаю, что хочу его поцелуя!
Но мужчина, кажется, не замечает меня. Он небрежно кивает в сторону диадемы:
– Уже раннее утро. Я очень устал. Уходите.
Эти слова подействовали на меня отрезвляюще, как будто на меня вылили ушат холодной воды. Ох, что это я?
Я хватаю коробочку с диадемой, и поспешно направляюсь к выходу из пентхауса, по пути захватив свой чемоданчик с отмычками – как бы мужчина не передумал.
Но, никто и не думал за мной гнаться. Видимо, Ельцов и вправду отправился спать. Я захлопываю входную дверь пентхауса, открываю кованую решётку и нажимаю кнопку вызова лифта.
Зеркальный лифт прибывает моментально – жильцы дома ещё спокойно спят. Спустившись на первый этаж, я, испуганно озираясь, выхожу из кабины.
Звенящая тишина не настораживает меня. Я уже и позабыла о Лёхе, который должен ещё спать в своей каморке. И зря.
– Эй, цыпочка, ты куда?
Внутри всё переворачивается от этого фамильярного отношения. Ноги от неожиданности подкашиваются, и я рухнула на кафельный пол, посреди холла.
Охранник выбегает из своей каморки, и начинает поднимать меня. Я, раздражённо, отталкиваю мужчину, и выпрямляюсь во весь рост.
– А ты чего тут делаешь так рано?
Блин, дошло, наконец!
Но я не собираюсь ему отвечать. В два прыжка я преодолеваю расстояние до входной двери, и выбегаю из подъезда.
Уже светает. Дождь наконец-то перестал, оставив на тротуаре небольшие грязные лужи. Перепрыгивая через них, я добираюсь до своего старенького «Вольво», и с облегчением ныряю в салон.
Поместив драгоценную диадему на переднее сидение рядом с собой, я завожу мотор, и направляюсь домой.
Всё, с меня хватит!
На работе мне нужно быть через три часа. Поспать я вряд ли успею, но вот помыться и понежиться в кровати со спящим сыночком – запросто.
В квартире стоит звенящая тишина. Часы, с мерно покачивающимся маятником, показывают почти шесть утра. Я быстро раздеваюсь в прихожей, прячу чемоданчик с отмычками и бархатную коробку с диадемой внутрь зеркального шкафа, и проскальзываю в детскую.
Мой любимый светловолосый малыш спокойно посапывает в своей кровати-машинке. Я блаженно закрываю глаза. Господи, спасибо тебе за то, что позволил мне убраться живой из дома Ельцова!
Я хотела быстро раздеться, и занять тёплое местечко рядом с сыночком, но, вспомнив о бизнесмене, решила, что первоначально мне необходимо принять душ.
Стоя под горячими струями воды, мне долгое время не удавалось согреться. Моё сознание снова и снова возвращалось к мыслям о ювелире. А точнее, о сексе с ним. И я удручённо понимаю, что хотела бы повторить это ещё раз.
Да блин, и не один раз!
Но. Теперь у меня другая миссия – нужно втереться в доверие к Стефану Деко, выйти за него замуж, получить кольцо и расплатиться с Ельцовым. А там… Чем чёрт не шутит? Вдруг, Деко и есть – моя судьба?
– Надо хоть погуглить, кто это такой.
Решив обязательно это сделать за завтраком, я, тщательно вымывшись в душе, и, проскользнув в детскую, ложусь в кровать с сыночком, блаженно вытянув ноги.
– Ты – мой самый любимый мужчина.
Я целую Артёма в макушку и блаженно закрываю глаза.
Какое-то мрачное бетонное помещение, похожее на бункер. На потолке висит одинокая, пыльная лампочка. Я сижу посреди этого помещения, привязанная к старому деревянному стулу.
Слышу шум шагов. Такое чувство, что сюда идёт несколько человек. Дверь распахивается, и первым в комнату входит Касьянов. Его лицо – перекошено от гнева. Маленькие глаза буквально мечут молнии. За ним – два нагло ухмыляющихся бритоголовых охранника, с битами наперевес.
Боже мой, что я здесь делаю? Я же отдала ему диадему!
– Вы надумали меня обмануть, Виктория Юрьевна?
Павел Андреевич сплёвывает на пол, возле меня, и с остервенением бьёт меня по щеке. Неожиданный удар обжигает мою левую щёку, и я с ужасом понимаю, что у меня открылось носовое кровотечение.
– Я не понимаю вас.
Всхлипываю.
– Ах, не понимаете!
Касьянов щёлкает пальцами, и один из охранников подносит ему диадему, переданную Ельцовым. Я смотрю на переливающееся украшение, и что-то мне кажется странным.