Босс на блюдечке

Лина Луисаф

— Да, прости, мама, больше не будем.

Мы приступаем к ужину. Я чутко прислушиваюсь к тому, о чем разговаривают с Эмилией, но сама в разговор не встреваю. Сестра после появления Адама становится немногословна, и я бросаю на охранника обвиняющий взгляд — чтобы обнаружить, что он тяжело буравит меня своим.

— Наемный работник! — раздается звонкий задорный голос Ирины. — А как вы познакомились с Демьяном?

Этот неожиданный вопрос заставляет меня оторваться на миг от сидящего напротив меня человека и воззриться на девушку в легком недоумении, ибо я не считаю, что наше знакомство с Демьяном — это что-то, что можно обсуждать на семейном ужине Незваных. Демьян смотрит на меня с ехидством, зато Екатерина Валерьевна неожиданно также проникается любопытством.

— Случайно столкнулись, — вежливо отвечаю я.

— Но как именно? — не унимается сестра босса.

Шеф тоже прислушивается, с аппетитом продолжая есть и явно не собираясь мне помогать.

— Я пришла в «Олимп» по рабочему вопросу, — я даю чуть более развернутую информацию, — и в вестибюле встретилась с Демьяном Евгеньевичем.

— И это была… — Ирина задорно блещет глазами, и я заканчиваю ее предложение:

— Наша первая встреча.

Екатерина Валерьевна закашливается, затем спешно прикрывает рот рукой и отпивает воды.

— Ладно, — Ирина задумчиво трет носик, затем вновь интересуется, — кхм, я так поняла, вы вместе живете?

— Уже нет, я забрала свои вещи.

На ее лице проступает обескураженное выражение. Она переводит недоумевающий взгляд на брата, затем вновь на меня.

— Почему?

Подобный интерес начинает казаться мне не просто странным — он буквально сбивает меня с толку. У меня даже возникает предположение, будто она видит в нас с Демьяном пару, ибо иначе как этим объяснить ее любопытство я не могу, но это предположение настолько нелепо, что я просто от него отмахиваюсь.

— Отпала необходимость.

— Но вы ведь еще съедетесь вместе?

Адам со звоном опускает на тарелку приборы, на его щеках проступают желваки.

— Милая, — наконец, вмешивается в непонятный разговор Екатерина Валерьевна, — я думаю, это их личное дело.

Ее вмешательство избавляет меня от необходимости отвечать на вопрос. Ирина разочарованно надувает губы, но послушно отстает. Вскоре разговор переходит на другие темы.

После того, как ужин подходит к концу, Екатерина Валерьевна предлагает перенести чаепитие на террасу.

— За окном чудесная погода, — поясняет она, — и потрясающий закат. Просто грех упускать такую замечательную возможность.

Мы перебираемся на широкую террасу, и я вынуждена отметить, что идея перейти на улицу и в самом деле потрясающая: воздух прогрелся за день и еще не успел остыть, в подстриженном газоне стрекочут сверчки, а над незрелыми бутонами роз застыло мягкое солнце. Я вдыхаю воздух полной грудью и улыбаюсь.

— Можно покататься на лошадях, — предлагает мне Ирина, — могу одолжить свой самый старый и ужасный жокейский костюм.

Из моей груди вырывается непроизвольный смешок:

— Спасибо, но я не люблю лошадей, зато Эмилия их обожает. Она вообще животных любит.

— Не любишь лошадей? — удивляется подошедший Демьян. — Я не заметил этого во время поездки на конный завод.

— По-твоему, я должна была на весь загон кричать «фи, какой пративный»?

— По крайней мере дать мне понять. Если бы я знал, я бы не настаивал на том, чтобы ты ездила туда так часто.

— Ммм, то есть если я скажу, что не люблю лаки и маски, то ты не будешь заставлять меня наведываться к Инге?

— Этого я не говорил, — смеется Демьян.

43

— А чем тебе лошади не угодили? — спрашивает Ирина. — Они же такие милые, добрые, и у них такие умные глаза.

— А еще они здорово скидывают седоков, — я ежусь.

— Ты падала с лошади?

— Очень давно, мне лет семь было. Я тогда на спор оседлала соседскую Зорьку, и ей это не понравилось. Настолько, что она взбрыкнула и скинула меня на землю уже через два метра.

— Боже мой, надеюсь, обошлось без травм?

— Я ободрала себе колени и ладони, так что можно сказать, что мне еще повезло. После этого случая я и близко не подхожу к лошадям.

— Ты не рассказывала мне эту историю, — подает голос вслушивавшаяся в нашу беседу Эмилия.

— Это не тот случай, которым можно гордиться.

— Зорька… — сестра хмурится, — это же лошадь Семена Вячеславовича?

— Ты помнишь? У него еще был такой огромный сад с потрясающим малинником? Он еще вечно отгонял нас от своего забора, хотя сам малину вовсе и не ел, а она так и сохла целыми гроздьями на солнце, — я с сожалением вспоминаю эту скаредность: старик предпочитал дать ягодам сгинуть вместо того, чтобы позволить другим ее собрать.

Сестра легонько сжимает мою руку, и я с благодарностью принимаю ее участие. Демьян задумчив, зато в глазах Адама горит мрачный удовлетворенный огонек. Заметив, что я на него смотрю, он отворачивается и делает глоток из своей чашки.

— Что еще ты не любишь? — спрашивает Демьян.

— Аквариумных рыбок. Питомцев в городских квартирах: кошек, хомячков, крысок, мышек. Попугайчиков всяких, канареек.

— То есть лишние рты, — подытоживает шеф. — Все то, что заводится ради увеселения, но не приносит фактический пользы. Ты очень практична.

Против этого мне нечего возразить — зато на контрасте со мной будет очень выигрышно выглядеть Эмилия, и я решаю не упускать возможности презентовать ее в новом свете:

— Зато Эмилия, в отличие от меня, просто без ума от всяких бездомышей и постоянно тащит их домой, а потом ищет им хозяев. Помню, одно время в нашей квартире проживали аж четыре кошки, которым она не смогла найти приюта. Каждое утро начиналось с того, что я снимала со своего одеяла все эти шерстяные комки, а они лезли обратно!