Босс скучает
Шрифт:
— Отлично выступил. Мне понравилось. Я, правда, мало что поняла, но это и не важно. Ты говорил очень уверенно.
— Я могу повторить специально для тебя, и ты точно всё поймёшь, — посмеивается он.
— Ммм… приватная лекция, а почему бы и нет.
Мы тихонечко смеёмся и снова целуемся, кажется, даже Герман позабыл, что нам лучше не показываться на публике. Ведь мы рискуем, даже здесь за сценой.
Открывая глаза, краем улавливаю движение и слегка поворачиваю голову. Герман не видит, он обнимает меня и целует
Фигуру, мелькнувшую внизу лестницы, но не решившуюся прервать нас.
Не придаю этому значения, но на следующий день, когда возвращаюсь из библиотеки и иду в деканат за какими-то бумажками, которые меня попросила забрать Аня, торможу и быстро возвращаюсь за угол.
Там в коридоре мой Герман говорит с какой-то женщиной. Я могу пройти мимо, в этом нет ничего предосудительного. Абсолютно ничего. Только вот почему её ладонь лежит у него на плече столь небрежно. Так, будто имеет на это право.
До самого вечера, пока на пороге дома не появляется Герман, я мечусь по квартире, как тигрица по цирковому загону. В моей голове сотни вопросов и десятки теорий. Женское чутьё подсказывает, что не всё здесь так просто. Пазл складывается, а мне совсем не нравится картина, которая предстаёт предо мной.
Герман бросает ключи на стол и набирает из фильтра стакан воды, чтобы выпить его залпом. Да, у Островского теперь есть ключи от моей квартиры, с его новым ненормальным графиком я решила, что так будет лучше. Хотя причина, на самом деле в другом. Отчего-то мне показалось, что если у него будет ключ, он с большей вероятностью после всех дел вернётся ко мне, а не поедет в свою квартиру.
— Варь, что такое? — Герман сгребает меня в охапку и целует, и я позволяю ему сделать это.
Закрываю глаза и проклинаю саму себя за малодушие. Не могу молчать, не могу делать вид, что всё хорошо. Ну, вот такое я импульсивное существо, мне нужно решить проблему сразу, как только она появляется. И задать вопрос в тот же момент, как он возник.
И прикосновения Германа я не могу отклонить, потому что безумно жажду нашей близости и тактильных ощущений.
Мы на кухне, я складывала фрукты в вазу, но так и застыла с апельсином в руке, когда Герман подвалил со спины.
— Ты чего так напряжена? — как назло шепчет он мне на ухо, обдавая жарким дыханием и прикусывая мочку. — Тебе требуется помощь, чтобы расслабиться?
По телу проходит приятная дрожь ожидания, но я думаю, что это всего лишь физиология. Реакция тела. Голова-то занята совершенно другим.
— Ты чего так поздно? — вместо ответа выдаю я, никак не поддерживая его слегка игривое настроение.
— Что? — Герман отстраняется, а потом разворачивает меня к себе, хочется заглянуть в глаза, но я отвожу взгляд. — Странный вопрос.
— Почему странный. Уже начало девятого, вечерников ты не учишь, насколько знаю, ты где был?
— Варь, — Герман отстраняется и наклоняется ко мне, чтобы наши взгляды оказались на одном уровне.
Его руки крепко держат меня за предплечья, а я по-прежнему отказываюсь глядеть на него.
— У меня у самого лекции были, я ведь тоже учусь.
— А-а-а, ну, прости, я совсем забыла, — тяну с деланным разочарованием.
— Это, что, ревность? Если так, стоило взять скалку в руки или сковороду и встречать меня в полной боевой готовности.
Он так усмехается, будто ожидает, что я засмеюсь следом, поддержу его шутку, но мне совсем не смешно.
— Хм, — по голосу слышу, что хмурится, — серьёзно, Варь?
— Серьёзно, Варь, что? — я развожу руки в стороны и отхожу, вырываясь из его хватки, а потом по-деловому и с важным видом начинаю зачем-то чистить апельсин.
Липкий сок стекает по пальцам, я тихо ругаюсь, бросаю фрукт в раковину и включаю воду, чтобы смыть сок с рук.
— Ты чего так завелась? Знаешь же, что у меня расписание, хочешь, мы его на холодильник повесим?
— Нет, — отрезаю коротко, вытираю руки полотенцем и оборачиваюсь, впервые смотря на Германа с того момента, как он зашёл.
Его чёлка зачёсана назад, открывая широкий умный лоб, через который сейчас пролегла морщинка непонимания. Летний загар с лица почти исчез, и, если честно, выглядит Герман безумно уставшим. Всё-таки у него действительно много разных дел: учёба, лекции, конференция ещё эта.
Вторая женщина… — тут же любезно подкидывает внутренний голос.
Приходится стиснуть зубы, чтобы не взболтнуть лишнего, дерзкого и резкого.
— А чего хочешь?
Чего хочу? Хороший вопрос…
Хочу перестать скрываться, хочу, чтобы ты развеял все мои сомнения, хочу, чтобы ты сказал, наконец, что любишь меня. Ведь я уже давно поняла, что чувствую к тебе, а ты?
Но, конечно, этого я не произношу. Мысли так и остаются моими потаёнными желаниями, которые озвучить у меня не хватает смелости.
Прислоняюсь поясницей к столешнице и набираю в грудь побольше воздуха.
— Кто та женщина из деканата?
Герман застывает: если он и ожидал что-то услышать, то точно не это. Может, думал, я буду канючить, что мы мало времени проводим вместе, просить его куда-нибудь сходить вместе, ещё миллион просьб, которые нормальны для заскучавшей без парня девушки.
— Какая женщина?
На лице Германа непонимание, и мне кажется, что искреннее. Так мне кажется ровно несколько секунд, потому что потом непонимание уходит.
Ах, догадался. За эти месяцы я научилась-таки читать его. Вот и сейчас я кристально ясно понимаю, что Герман осознаёт, о ком мой вопрос.
— Какая женщина? — ровным тоном повторяет он.
— Та, что лапала тебя в коридоре, — выплёвываю я с накопившимся ядом всё разочарование и злость, которые множились во мне за день.