Бой песочных часов

Юнязова Ольга Петровна

Сделав еще один медленный глоток, Оксана спросила:

– Галь, а в чем он мог уйти? Ты ж вчера всю его одежду в стирку засунула. Она так и лежит мокрая в машине.

– Да, – кивнула Галина. – Надо развесить... Даже не представляю. Может, Володин спортивный костюм надел?

– И куда он мог направиться? – продолжала размышлять Оксана. – К себе в избушку?

– Я уже ничему не удивлюсь после твоего сна, – спокойно сказала Галина.

– Девочки! – возмущенно прервала их безмятежный диалог Анна

Даниловна. – Я понимаю, что у вас шок, но что-то надо делать!

Глеб поморщился, словно ее вскрик ударил ему по вискам.

– У нас шок? – удивилась Оксана. – С чего вы взяли?

– Это очевидно! У вас обеих расширены зрачки, речь замедленна и язык заплетается...

– Да нет! – пожала плечами Оксана. – Я вроде бы вполне спокойна.

– Подобное спокойствие обычно включается для торможения психики в условиях сильного стресса. Что случилось? Куда подевался Александр?

– Да успокойтесь вы, – засмеялась Оксана. – По-моему, это у вас стресс. А у нас вполне позитивное мышление. Что толку, если мы сейчас начнем бегать по всей деревне?

– Точно! – улыбнулась Галина. – Вон Вовка потерялся, я чуть не свихнулась, а он просто спал на сеновале. Если бы у меня мозги от ужаса не атрофировались тогда... В общем, надо все спокойно обдумать. Сейчас допьем кофе и пойдем сходим в его лачугу. К Рае зайдем по пути. Да что он, маленький, что ли?

– Девочки! У него ночью была температура выше сорока!

– Обычная мутация! – сказали Галина и Оксана в один голос и расхохотались.

– Все ясно! У вас истерика, – поставила диагноз Анна Даниловна.

В подтверждение ее слов Галина и Оксана продолжали хохотать, постанывая и всхлипывая. Эта ненормальная веселость заразила и Глеба, но он попытался сдержать улыбку, и от этого его лицо приняло совсем страдальческое выражение, от чего на Оксану с Галиной накатила новая волна смеха.

– У наркоманов подобное состояние называется «накрыло», – сказала Анна Даниловна.

Галина перестала смеяться и вытерла слезы.

– Да. У меня действительно что-то не то с головой, – согласилась она. – Но я как услышала, что Оксане дед Ефим во сне конкретные указания дал, так меня и «накрыло».

– Указания? – Анна Даниловна встрепенулась. – Ну-ка, ну-ка, с этого места, пожалуйста, поподробнее!

Оксана тоже успокоилась, глубоко вздохнула и начала еще раз пересказывать сон, стараясь вспомнить все до мельчайших деталей.

– Мы принесли Сашу на берег. Все побежали смотреть, что там случилось, а я осталась возле него. Сначала я поговорила с Раей. Она сказала...

– Да не надо про Раю! – нетерпеливо перебила Галина. – Давай сразу, что дед Ефим говорил.

– Нет, нет! – строго сказала Анна Даниловна. – Давай максимально подробно!

– Да там действительно ничего особенного, – махнула рукой

Оксана. – Рая сказала, что был ураган... и почему-то назвала меня Катей... Катюшей. Я еще удивилась, что она мое имя забыла.

– Катюшей? – переспросил Глеб.

Оксана кивнула.

– Но это к делу не относится.

– Постой! Ну-ка, вспомни дословно, как она это сказала?

Оксана слегка сморщила переносицу и, передразнивая деревенский говор Раи, произнесла:

– Так ураган и был, Катюша. Целый торнадо.

– Так она ж не тебя Катюшей назвала!

– А кого?

– Ты что? Телевизор не смотришь?

– Смотрю иногда.

– На Америку идет ураган с именем Катрина! По прогнозам, вчера и сегодня он должен громить Новый Орлеан. Вот она тебе и сказала, что был ураган Катрина. Заметь, истинную правду сказала. Она ж не уточнила, где был.

– С ума сойти! – простонала Галина. – Меня сейчас опять «накроет». Смотрите, что получается: Оксана увидела во сне, что мост сломан, что был ураган Катрина, плащ и посох деда Ефима – это то, что уже подтвердилось, но Оксана об этом наяву не знала. Означает ли это, что все остальное тоже правда?

– А что «остальное»? – спросила Анна Даниловна.

– Дед Ефим сказал, – продолжила Оксана, – что он специально сломал мост, чтобы мы не смогли уехать, пока не договоримся работать вместе. И еще, чтобы мы не смогли увезти в больницу Александра.

– Но, к сожалению, мост не настолько сломан, чтобы никто не смог уехать, – вздохнула Галина. – Рихард вон уже сбежал.

– Александр тоже сбежал, – усмехнулась Оксана. – Но дед Ефим сказал, что в его болезни нет ничего страшного. Только надо давать ему пить и мазать живицей. Живицей мы его уже намазали.

– Потрясающе! – покачала головой Анна Даниловна. – Осталось только во все это поверить.

– А что нам еще остается? – пожала плечами Оксана. – Галь, а давай поверим, что посох деда Ефима волшебный, и вернем Рихарда.

– Как это?

– Очень просто! – Оксана встала, взяла посох и прямо как старик во сне легонько стукнула им об пол.

– Точно! – усмехнулся Глеб и сморщился от нового приступа головной боли. – Сейчас Ричи развернется и срочно поедет обратно.

– Ричи? – улыбнулась Оксана. – Это его детское имя?

– Только не вздумай так его назвать! Он это воспринимает как оскорбление.

– Почему?

– Понятия не имею. Может, потому, что созвучно с «рыжий». В детстве он аж с кулаками кидался на тех, кто его так называл. Мы, разумеется, так его и дразнили.

– Вы вместе учились?

– Нет, что ты! Он учился в элитной спецшколе. Где уж нам, детям пролетариата? Просто мы жили в одном дворе, только он в доме с лифтом, а мы в бараках, которые еще не успели снести под новостройки.