Бой тигров в долине. Том 2
Шрифт:
Кирган усмехнулся.
– Должен ли я вас понимать таким образом, что вы мое ходатайство об освобождении из-под стражи не удовлетворите, если я его подам?
– А вы немедленно подадите жалобу на то, что я незаконно и без оснований держу человека под стражей, – отпарировала Рыженко. – Ведь подадите?
Адвокат сделал выразительный жест рукой, который означал, что, конечно же, он будет жаловаться, это его обязанность, его работа.
– Если вы подадите ходатайство, – продолжала она, – у меня не будет оснований его не удовлетворить. Но вы согласны
– Согласен. Но ходатайство я подать обязан, иначе моя клиентка меня не поймет.
– Поговорите с ней. Попросите еще немного потерпеть. Объясните, что это в целях ее же безопасности.
Вот, теперь она все сказала. Ее последние слова – самые главные. Следователь Рыженко поставила перед собой поистине нерешаемую задачу: перетянуть адвоката на сторону следствия и убедить его воздействовать на подзащитного, чтобы томящийся в камере человек пошел навстречу тем, кто его по ошибке арестовал.
Кирган молчал, что-то обдумывая, наконец спросил:
– Надежда Игоревна, вы сказали, что оперативным путем получена информация, подтверждающая невиновность моей подзащитной. Это так?
– Так, – кивнула она.
– Но какая это информация, вы мне, конечно, не скажете, – констатировал он.
– Конечно, не скажу, – слегка улыбнулась Рыженко. – Вы же понимаете, не имею права. Я и без того сказала вам слишком много. Хочу надеяться, что на сей раз вы этим не воспользуетесь мне во вред.
– Хорошо, я поеду в изолятор и поговорю с Натальей. Но ничего вам не гарантирую. Даже если я не стану подавать жалобу на незаконное содержание под стражей, она может сделать это сама. И что бы я ей ни объяснял, мы не должны забывать, что рядом с ней находятся сокамерницы, которые могут оказаться куда более ушлыми, чем Аверкина. Мы не знаем, какие у них сложились отношения, что она им рассказывает и как они на нее влияют. Очень может быть, что их слово и их совет значат для Натальи куда больше, нежели то, что говорю я.
Она победила! Он согласился оказать помощь следствию.
Вообще-то, не такой уж он и мерзкий, этот Кирган. Вполне вменяемый, вполне адекватный. Надо же, не поленился за границу слетать, денег не пожалел, чтобы разыскать Аллу Шубарину. Всякий ли адвокат на такое способен? Видно, история с Натальей Аверкиной его действительно зацепила, разбередила душу. Неужели то, что случилось с его внебрачной дочерью и ее убийцей, так на него подействовало, и этот человек, о котором она целый год не могла даже вспомнить без содрогания, действительно способен на неподдельное сопереживание чужому горю? Неужели та годичной давности история заставила его по-настоящему страдать?
Надежда Игоревна поняла, что барьер неприязни, стоявший между ней и адвокатом Кирганом, зашатался. Да, они остаются соперниками на правовом поле, это он правильно сказал, но разве это означает, что она, следователь Рыженко, не может просто по-человечески ему посочувствовать? И порадоваться за человека, который был на полпути к тому, чтобы спиться и опуститься, но нашел в себе
Она вспомнила по-мужски заинтересованный взгляд адвоката, его осторожное прикосновение к ней, когда он подавал ей шубу, его сильную руку, подхватившую ее локоть на скользком тротуаре, и привычно собралась совсем по-женски поздравить себя с тем, что в свои сорок два года еще вызывает интерес у вполне достойного мужчины, но тут же осекла сама себя: она – вдова и всего год назад потеряла мужа. Не нужна ей эта радость. Во всяком случае, пока не нужна. Она еще не готова.
Виталий Кирган и не надеялся, что разговор с Аверкиной пройдет гладко.
– Ваша невиновность и непричастность к преступлению фактически установлены, – бодро начал он.
Наталья вскинула голову и непонимающе посмотрела на него.
– То есть… вы хотите сказать… всё, что ли? Меня отпускают? – На ее лице, сменяя друг друга, промелькнули недоверие, радость, снова неуверенность в том, что она правильно услышала и поняла, потом брови ее сосредоточенно сдвинулись. – А кто же убил Катю? Его нашли?
– Пока нет. Но уже понятно, что это сделали не вы.
– Это правда? – на всякий случай уточнила Наталья, все еще не в силах поверить, что кошмар закончился.
– Чистая правда, – улыбнулся Виталий.
– Когда я смогу уйти домой? Сегодня?
– Видите ли, – вздохнул он, – у нас с вами непростая ситуация. Так быстро это не делается. Я сейчас должен, по идее, подать ходатайство об освобождении вас из-под стражи, следователь его рассмотрит и вынесет решение, удовлетворить его или оставить без удовлетворения.
В глазах Натальи появились испуг и недоумение.
– Так что, она может отказать? Вы же сказали, что моя невиновность установлена. Зачем ей отказывать?
– Наташа, установлена – не значит доказана, это разные вещи. Но дело даже не в этом. Послушайте…
Вот черт, ну как, какими словами убедить человека, почти два месяца промаявшегося в СИЗО, что ему нужно пробыть здесь еще какое-то время, хотя все уже поверили в его невиновность!
– Короче, для вашей же безопасности лучше, чтобы вы пока оставались здесь. Если преступник узнает, что вы на свободе, он может попытаться вас убить.
– Меня? – в голосе Аверкиной зазвучала паника. – Убить? Но за что? Почему?
– Вот это мы и должны выяснить, – мягко проговорил Кирган. – Ведь зачем-то же этот человек пытался отправить вас в тюрьму, значит, у него есть причины желать вам зла.
– Какие причины? – она окончательно растерялась. – Почему? Кто этот человек? Я его знаю?
– Это неизвестно. Его надо обязательно найти, понимаете? И при этом сделать так, чтобы вы не пострадали.
Он приводил аргументы, уговаривал, успокаивал, и в конце концов Наталья согласно кивнула головой. Она все поняла: не нужно никому в камере ничего рассказывать, не нужно подавать жалобы прокурору – надо верить в то, что скоро все закончится и она вернется домой, надо просто набраться мужества и сил и терпеть.