Боярин

Галкин Роман

Второй нападающий бросает на меня взгляд, и этим моментом тут же пользуется Меньшиков, рубанув его саблей. Разделавшись с противником, княжеский денщик с ужасом в глазах смотрит на рассыпавшееся золото.

— Как же это так-то, а? Это ж княжье золото походное. Надо собрать его, — и он падает на колени, начиная сгребать монеты вместе со снегом в кучу.

Никогда не понимал людской тяги к этому желтому металлу. Ладно еще когда бабы охают да ахают над разными золотыми висячками. Но вот когда мужики обвешивают себя различными цепочками и браслетами, напяливают на пальцы печатки и цепляют в уши сережки — этого я понять не могу. Вот и сейчас, глядя на

то, как Алексашка судорожно собирает золото, не зная, куда его засунуть, я вовсе не собирался ему помогать. Нет, я конечно понимаю, что это богатство и все такое, но, когда отовсюду из-за окружающих нас зарослей доносятся голоса, и в каждый миг на нас снова могут накинуться враги, отвлекаться на какую-то фигню, которая сто процентов не пригодится на том свете, по крайней мере глупо. Однако как-то оторвать от этого дела парня надо, ибо бегать по лесу одному мне не хочется.

Быстро оттаскиваю вырубленного бочонком мужика. Затем выбиваю носком ботинка в снежном покрове углубление, в которое тут же ногами сгребаю рассыпанные вокруг монеты. Снег вокруг достаточно утоптан после схватки, в следствии чего все высыпавшееся золото благополучно осталось на поверхности, лишь слегка раскатившись в стороны.

— Бросай все сюда, — говорю Меньшикову, продолжающему держать горсть монет и с удивлением наблюдающему за моими действиями.

— Зачем это?

— Бросай, говорю! — опускаюсь на колени и вытряхиваю монеты из его рук в общую кучу. Хорошо хоть не сопротивляется, а продолжает тупо пялиться на высыпанное в снежную ямку богатство.

Поднимаюсь и ногами сгребаю снег, засыпая золото. Плотно притаптываю. Осматриваюсь вокруг — не осталось ли незамеченной монетки. Подбираю саблю и подхожу к приметному дереву, раздвоенному где-то в метре над землей. Делаю зарубку под самой развилкой и по одной на каждом стволе повыше.

— Запомнил? — спрашиваю Алексашку.

У того в глазах появляется понимание. Он кивает и, поднявшись, хватает за воротник кафтана осчастливленного золотым ударом по голове врага, затаскивает его на прежнее место, прикрыв спрятанное золото.

Гонка с преследованием

— Князь-то где? — спрашиваю его, настороженно прислушиваясь к доносящимся звукам.

— Князь? — Меньшиков оглядывается вокруг, словно только что вспомнил, что должен находиться подле Светлейшего. — Не знаю. На меня как эти двое набросились, так я его из виду и потерял.

Тут и я соображаю, что рядом нет Федора с гвардейцами, и вспоминаю, что последний раз видел их на поляне, когда услышал голос княжьего денщика. Вроде бы они тогда направились левее. Оборачиваюсь и направляюсь в ту сторону, собираясь позвать за собой Алексашку. Но, шагнув за густые, заснеженные заросли лещины, сразу отпрыгиваю назад — на поляне уже полно людей в сером. Двинувшийся было за мной Меньшиков, тоже замечает их.

Не сговариваясь, поспешно углубляемся в лес, в противоположную от поляны сторону. Здесь на свежем не притоптанном снегу наши следы видны отчетливо. Понятно, что при желании враги смогут легко преследовать нас по этому следу. Снегопада, судя по ясному небу, не предвидится. Спасение лишь в скорости.

— Надо найти князя, — пыхтит сзади Меньшиков.

Еле сдерживаюсь, чтобы не сказать ему, мол, тебе надо — ищи. Где искать этого князя? Может, его уже порешили давно. Мелькает мысль, что если Светлейшего убили, то могут и нас не преследовать. Ведь их цель — князь. Или нет? А вдруг они за этим бочонком с рыжьем охотятся? Навряд ли. Маловат бочонок на такую ораву-то. И по одной монете на рыло может не выйти. Однако посылать Алексашку не решаюсь опять же по причине того, что оставаться одному не хочется.

— Федор с гвардейцами левее пошел. Может там и князь, — говорю спутнику и начинаю забирать влево. — Если они еще живы, то в той стороне мы должны с ними пересечься.

Оглядываясь назад — не настигает ли погоня — продолжаем пробираться по колено в снегу, продираясь сквозь частые кусты. С каждым шагом все труднее поднимать ноги. Дыхание с хрипом вырывается из горла, царапая его ставшим вдруг ощутимо жестким воздухом. Уже нет сил даже оглядываться. Пот, кажется, пропитал насквозь не только рубаху, но и дубленку.

Скашиваю взгляд на сотоварища. Тот не в лучшем состоянии. Выпучив глаза и открыв рот, с хрипом ломится сквозь заросли.

Если нас сейчас настигнут, то мы даже сопротивления оказать не сможем. Просто упадем и смиренно примем смерть. Да лично я сейчас даже если споткнусь, то вряд ли уже смогу подняться.

А куда мы премся как два лося? Вроде бы идти стало легче. Я и не заметил когда мы вышли на свежепротоптанную кем-то широкую тропу. Прямо перед нами здесь прошли человек десять, а может и больше, и мы уже какое-то время идем по их следу.

Шагать по проторенной дорожке значительно легче. Дыхание постепенно восстанавливается. Тяжесть в ногах остается, но теперь их не надо задирать высоко, доставая из глубокого снега.

Обращаю внимание на вихляющий по снегу пунктир алых пятен. Ясно, что в спешке у кого-то не было времени на перевязку.

Меньшиков что-то хрипит и указывает вперед. Там среди деревьев мелькают синие фигуры.

Не успеваю обрадоваться, ибо оглядываюсь на настигающие нас сзади звуки и вижу погоню. Хочется тупо зарыдать, но нет сил даже на это. Продолжаю, как заведенный, переставлять ноги вдогонку синим кафтанам.

Наконец мы их догоняем. Вернее, они остановились, приложив к плечу ружья и нацелив их на приближающихся преследователей.

Обхватываю руками первый попавшийся ствол дерева и в изнеможении повисаю на нем.

Словно сквозь глухую стену доносится разговор Алексашки с одним из гвардейцев. Узнаю, что Светлейший ранен и сейчас отходит под опекой Федора Басманова (так вот, оказывается, к какой фамилии принадлежит Федор) и полудюжины гвардейцев. Встреченный нами отряд прикрывает отход, не давая врагу ринуться вдогонку во все лопатки. Приняв полчаса назад жестокий бой, потеряв почти две трети своего состава, но все же отбросив преследователей, гвардейцы отошли на новую позицию и, перезарядив ружья и рассредоточившись меж зарослей, готовились к новой схватке.

Значит, нам посчастливилось вклиниться как раз между отрядом прикрытия и преследующим князя врагом. Так сказать — из огня да в полымя. Что-то мне везет в последнее время.

Кто-то тянет меня за рукав. Это Алексашка зовет продолжить путь. Мысль о том, чтобы отказаться, прогоняет грохнувший за спиной ружейный залп, словно бы подтолкнувший меня вслед за княжеским денщиком.

Все же хоть и небольшой, буквально несколько минут, отдых позволил окончательно восстановиться дыханию. Да и осознание того, что за спиной на пути у врага остался отряд дюжих молодцов, дает надежду на спасение и придает дополнительные силы. О том, что все эти бородатые парни в синих кафтанах скорее всего погибнут, думать не хочется. Ведь это их война, а я здесь абсолютно случайный человек. Вот выберусь из этого дерьма и… И что? Ладно, надо сначала выбраться.