Божественная любовь
Шрифт:
Кузены, осчастливленные небрежно сброшенным под ноги халатиком и тяжким заданием впридачу, принялись изучать ассортимент закусок на столике. В две головы боги соображали из чего именно соорудить для любимой уникальный кулинарный шедевр. Отдаленное подобие Джеева бутерброда в одном из урбанизированных миров носило название гамбургер. Только его лоулендский прототип, изобретенный обожающим игры с едой Богом Азарта и Воровства, был куда более внушителен, разнообразен и великолепен. Сыры, мяса, несколько разновидностей хлеба, соусы, специи, паштеты, яйца, рыба. Да, пожалуй, проще было бы сказать, что именно не
Не только Бэль, Дельен и принцы, кутящие в гостиной Рика, провели нынче ночь без сна. Влюбленный и полный счастливым томлением, буквально пьяный от радости, герцог Лиена бродил по улицам Лоуленда, едва не натыкаясь на случайных прохожих, и улыбка не сходила с его лица. Он запрокидывал голову к звездному покрывалу и время от времени издавал ликующий клич. Один раз Элегор напугал до полусмерти прикорнувшего на тротуаре бродягу и в качестве компенсации щедро отсыпал ему содержимое своего кошелька, вдругоряд спугнул троицу грабителей, собравшихся пощипать припозднившегося горожанина (тот сохранил кошель, но испортил штаны), а в третий раз шальной бог получил на голову ведро воды из окна от гораздо более трезвомыслящих и, самое главное, желающих спать лоулендцев.
Когда край неба начал розоветь, бог телепортировался на высокую песчаную дюну к берегу Океана Миров, раскинул руки и лежал, встречая рассвет нового дня, перекидывая из одного уголка рта в другой горчащую веточку полыни. Тут-то его и застал срочный вызов богини.
– Одевайся во что-нибудь более чистое и сухое, пойдем утешать Бэль! – велела Элия.
– Что случилось? – герцога подкинуло с песчаного ложа как на пружине.
– Нрэн ей сказал, что выдает замуж, но не счел нужным, чуткий наш, уточнить за кого, – поделилась проблемой принцесса.
– Иду, – коротко отозвался Элегор и перенесся к подруге, попутно с помощью Звездного Набора облачаясь во вполне официальный наряд, способный произвести благоприятное впечатление как на маниакального блюстителя традиций Нрэна, так и на невинную деву, расстроенную суровым опекуном.
Богиня Любви придирчиво оглядела герцога, но ничего поправлять не стала, только достала из незаметного кармашка юбки маленькую коробочку, обитую голубым бархатом, и протянула Элегору.
– Это что? – не понял бог, машинально принимая вещицу.
– Кольца для помолвки, – с толикой укоризны заметила принцесса.
Смущенный тем, что сам не подумал и не позаботился о таких важных вещах, герцог покраснел и щелкнул крышечкой.
На бледно-бледно голубом, почти белом шелке лежало два кольца, выполненных в виде сплетения роз и виноградных лоз, камешки, ограненные в виде небольших сердечек, были редкими серебряным и янтарным алмазами в точности соответствующими по цвету оттенку глаз будущих супругов. Розы символизировали принадлежность Бэль к королевскому дому Лоуленда, лозы – герцогство Лиенское. Кольца были столь же символичны, сколь и прекрасны. Тонкая, искусная работа превращала атрибут помолвки в ювелирный шедевр гениального мастера. Сколько
В Лоуленде существовали ритуалы помолвки и бракосочетания. Первый не являлся обязательным для желающих связать себя узами брака и проходил в произвольной форме. Двое обменивались кольцами и клятвами.
Бракосочетание же проводилось куда более официально, как правило, в Храме Творца. Для особ знатного рода роль жреца исполнял сам король Лоуленда. Подтверждением заключенного союза становились брачные браслеты.
Ни кольца для помолвки, ни брачные браслеты по наследству не передавались. Потомки могли хранить их в память об ушедших, но никогда не использовали повторно семейные реликвии.
Считалось, что украшения несли слишком сильный отпечаток чужой судьбы, способный повлиять на нового носителя. Лучше было купить медяшку в лавке, чем нацепить драгоценность предка заодно с его предопределением. Ведь даже самые счастливые союзы иногда кажутся такими лишь со стороны. Пользоваться побрякушками, оставшимися от родителей, Элегор однозначно не собирался, но почему-то упустил из виду необходимость приобретения колец и браслетов.
– Спасибо, Элия, я болван, не подумал, обязательно расплачусь, – пообещал пристыженный Бог Странников, потративший время на восторженные мечтания о невесте, а вовсе не на прозаическое обеспечение их будущности.
– Это подарок, Гор. Брачные браслеты тоже за мной, – улыбнулась без злорадства и надменного женского превосходства принцесса. – Не мучайся, в твоей голове сейчас только образ одной девушки с острыми ушками. Будь по-другому, я бы тебе хорошенько накостыляла. Пойдем к ней!
– Ага! – торопливо сунув коробочку в карман камзола, согласился герцог с кривоватой признательной улыбкой.
Он тряхнул головой, причесанная было челка снова упала на лоб и сработала как спусковой крючок для новой «гениальной» мысли. Бог озабоченно выпалил:
– А если она мне откажет?
– Тогда я тоже откажусь… от титула Богини Любви, – отрезала Элия и ухватила друга за руку, чтобы он вдруг под действием предсвадебного мандража не дал деру.
Конечно, столь типично глупого поступка от герцога принцесса не ожидала, но, памятуя о том, что Элегор бывает совершенно непредсказуем, решила перестраховаться. Нет, перетрусить он был не должен, а вот неожиданно решить, что такой негодяй недостоин прелестной чистой принцессы вполне мог. А то, что «чистая принцесса» по своим детским проказам давала дрянному мальчишке-герцогу сто очков вперед, так эта очаровательная истина, преподносимая через призму восприятия Лейма, была не так уж и очевидна.
Бэль прорыдала какое-то время на коврике у двери, долбя в нее кулачками и тщетно пытаясь выйти наружу. Сила запрета не пускала. Ничего не получалось, как не получалось и связаться с кем-то из родственников, Элией или Леймом, чтобы позвать на помощь. Значит, Нрэн действительно запер ее, посадил под домашний арест и собирался насильно выдать замуж за кого-нибудь из жестоких и чужих мужчин, каковых называл своими друзьями и каковые никогда не нравились Бэль. Даже просто находиться рядом с ними в одной комнате для нее часто было мучением, а мысль о том, что такой тип может стать мужем и будет рядом постоянно, ввергала с панику.