Божественная любовь
Шрифт:
Очередная волна этого интенсивно излучаемого чувства была столь могуча, что даже суетящиеся в тщетных попытках утешить госпожу молоденькая Орин и опытная Мартила побелели лицами, зашмыгали носами и отшатнулись. Бэль вскочила на ноги и умчалась в комнату для занятий. Именно так в силу юного возраста именовался кабинет принцессы. Там, закрывшись на замок сама (почему-то этот поступок чуть-чуть успокоил девушку), юная богиня подошла к столу и, поколдовав над ящичком с двойной стенкой, вытащила крохотный пузыречек с желтоватой маслянистой жидкостью.
Когда-то давно, тайком сбежав в город на небольшую
– Возьми, дитятко, дай-то Творец, чтобы это тебе никогда не пригодилось, но кто знает, как повернется судьба. Если жить станет невозможно, то трех капелек хватит, чтобы заснуть навсегда.
Тогда Мирабэль сразу хотела отказаться или выбросить флакончик, но почему-то не выбросила. Наверное, не захотела проявить неуважение к пожилой женщине, сделавшей страшный дар от чистого сердца. Дома принцесса сунула флакончик в потайной ящик и совершенно забыла о нем. Забыла до сегодняшнего дня. Холодное стеклышко быстро нагрелось в ладошке. Осеннее солнышко кинуло солнечный зайчик в грань пузырька, и свет распался крохотной радугой.
«Только тогда, когда ты четко осознаешь, что твой выбор не бегство от проблемы, а ее единственное, пусть и страшное решение….» – всплыли в памяти слова Элии.
Бэль прикусила губку, кивнула, принимая решение, порылась в шкатулке с украшениями, стоящей на столе. Еще вчера она с таким восторгом перебирала подарки братьев, а теперь все эти прекрасные вещи казались совершенно ненужными. Все, кроме одной полой подвески. Именно туда девушка спрятала крохотный флакончик и повесила украшение на грудь, под платье. Дело сделано, а теперь можно еще поплакать. Вдруг, действительно она не понимает всего, вдруг Элия и Лейм смогут переубедить Нрэна или сам брат возьмет и передумает. Он ведь любит ее, пусть по-своему и так странно. Увидит, как она горюет, и передумает. Юная богиня пыталась думать о чем-нибудь, кроме свершившейся трагедии, но ничего не получалось. Мысли мелькали обрывочные, а слезы текли сами по себе, а вовсе не потому, что эльфийка решила поплакать. Она свернулась клубочком снова прямо на ковре у стола. Дар эмпатии, способность воспринимать весь мир в первую очередь через призму эмоций, сыграл против Бэль. Ощущение беспросветного горя все ширилось и ширилось, не давая попыткам успокоиться и мыслить логично ни единого шанса.
– Бэль, детка, не плачь, – мягкая, нежная, такая родная и теплая рука опустилась на плечо.
Девушка хотела было рассказать, почему рыдает, поведать об ужасном решении Нрэна, но слова, которые удалось выдавить из перекошенного ротика, в связный рассказ никак складываться не желали:
– Я… он сказал… замуж… не хочу…
– Ты неправильно поняла брата. Сейчас тебе все объяснит жених, – в самое ушко шепнула сестренке Элия и исчезла.
Эльфиечка растерянная, ощутившая себя почти преданной после странной речи кузины, села на полу и подняла глаза на… на герцога Элегора Лиенского. Того
«Что он тут делает? Почему он здесь?» – заметалась в голове опешившей принцессы дюжина вопросов на одну тему. По счастью, ни единой мысли о том, что она такая заплаканная, с покрасневшими от рыданий, опухшими глазками и носиком, косой растрепавшейся веником, выглядит неподобающе не возникло. А то бы Бэль умерла на месте со стыда без всякого яда.
Но правду говорят, красота – в глазах смотрящего. Для Гора его любимая была самой прекрасной из всех дев Вселенной. Герцог Элегор, не такой растрепанный внешне, как Бэль, но внутри дающий фору раздраю, царящему в душе девушки, опустился на одно колено. Склонив буйну голову, бог выпалил торопливой (чтоб ничего не забыть) скороговоркой:
– Прекрасный день, ваше высочество. Я люблю вас и прошу быть моей женой. Смею ли я надеяться, что мне не ответят отказом?
– Прекрасный день, – распахнув глаза широко, настолько широко, чтоб уж точно было ясно, Элегор ей не привиделся, все происходит на самом деле, пролепетала Бэль и выдохнула:
– Не-е-ет.
Тут же смутилась, замотала головой и поправилась:
– То есть, наоборот, я согласна.
– Ваши слова, фея, превратили меня в счастливейшего из богов, – жарко, восторженно, радостно ответил герцог, вытащил коробочку из кармана камзола и предложил:
– Обменяемся кольцами, скрепляющими помолвку?
Бэль только кивнула, не в силах дать иного более изысканного и пространного ответа. Но, кажется, Элегора устроит и такой. В серых глазах заплясали золотые искры, а чуть кривящаяся улыбка стала явственнее, но тут же исчезла, изгнанная торжественным выражением.
Она молча смотрела, как открывает коробочку Элегор, достает одно колечко и протягивает коробочку со вторым, более широким, явно мужским, ей. А первое, женское, с серебристым камешком, оставляет в руке. Чуть подрагивающие от волнения пальчики девушки аккуратно подцепили с шелковой подушечки кольцо. Юная богиня вопросительно посмотрела на герцога.
– Надень мне на безымянный палец левой руки это кольцо, если не передумала, и протяни свою ручку, я надену колечко на твой пальчик, – с волнительной хрипотцой в голосе объяснил бог.
В полном молчании, сидя на ковре голова к голове, жених и невеста обменялись кольцами. Пальцы дрожали у обоих, но никто украшения не обронил. (Подобная оплошность могла бы быть истолкована как неблагоприятное знамение). С размером Элия, разумеется, угадала. Колечки пришлись точно по руке.
– Это была первая печать, скрепляющая помолвку, – провозгласил Элегор, сжал руку в кулак и, поднеся к лицу, прижал кольцо к губам.
Бэль захлопала ресницами, соображая, должна ли она повторить эти действия и спросила:
– А что еще нужно сделать?
– Теперь полагается скрепить помолвку поцелуем, моя фея, – шепнул герцог встал, поднимая вместе с собой Бэль, и заключил невесту в нежные объятия.
Горячие губы вновь коснулись уст юной богини, и она потерялась в блаженном вихре, захватившем все ее существо и легко прогнавшем последние обрывки кошмарных мыслей о самоубийстве.
«Права Элия, я едва не натворила глупостей», – успела виновато подумать Мирабэль.