Божественная любовь
Шрифт:
– Хм, история, – озадачился мэсслендский владыка, почесав высокий благородный лоб. – Я, конечно, Дельена к себе могу вызвать, постращать, велеть девицу вернуть, вот только парень в последнее время совсем от рук отбился, все поперек делает. Не знаю, как дело повернуться сможет. А ну как его окончательно переклинит и он вашу эльфиечку частями вернет? Чувство юмора у пацана своеобразное, болота способствуют. Может, газы из них особые выходят?
– Если выходят, то ими все у вас надышались, да и к нам попутным ветром надуло, – передернув плечами от шуточки коллеги насчет расчлененки, огрызнулся Лимбер, заодно оценивая остроумие, способность к прощению и доброту собственных отпрысков. Сделав паузу, монарх растолковал план дочери: – Элия не хочет
– О, так я смогу на Розу Лоуленда полюбоваться? Что ж ты сразу не сказал, старый демон? – оживился Млэдиор, в темно-синих глазах заплясал дьявольский огонь, способный растопить сердце самой неприступной красотки.
– Чтоб ты не слишком радовался, а если ты эту самодовольную улыбочку с морды не сотрешь, я в посольство еще и герцога Лиенского включу! – сварливо пригрозил король Лоуленда. Ясное дело такая реакция на одно упоминание о дочери его не порадовала.
– Не-не, не надо герцога! Вы там к своему чудовищу уже попривыкли, а у нас и так монстров хватает, – торопливо открестился мэсслендец, отлично знакомый с репутацией Элегора. – Вернем мы его невесту, пусть только дома дожидается! Вечно от этих детей никакой пользы, одни неприятности, то в политику, то в еще какое дерьмо впутаются, а мне разгребать.
И монархи Миров Узла принялись дуэтом изобретать официальную причину для визита неофициального, почти тайного посольства. В конце концов, как и предлагала Элия, подходящей сочли необходимость переделки последнего договора для включения в него пунктов по соседним мирам граней, сроки документов по которым истекали в ближайшее столетие.
Да, Миры Узла – Мэссленд и Лоуленд издавна считались врагами. Долгие тысячи лет то и дело гремели жестокие войны, потом мало-помалу вражда вошла в рамки политических поединков за столами переговоров и кровь заменилась чернилами. Прадеды королей бились насмерть, деды враждовали, а Лимбер и Млэдиор… нет, не дружили, но приятельствовали. Сложно питать ненависть к парню, на пару с которым нагишом улепетываешь от облавы из подпольного борделя целомудренного Мира Грани, где почти не действует магия. Именно так когда-то и свели знакомство два будущих монарха, не признавших в случайном встречном потенциального противника. А потом, когда стали приятелями, уже было поздно начинать ненавидеть. Конечно, афишировать среди подданных, даже в семейном кругу, свои отношения владыки не стремились, но личное знакомство не раз выручало их самих, да и миры, когда над Уровнем вновь нависал страшный призрак великой битвы. За бокалом вина боги запросто распутывали хитроумные интриги подданных, призванные пошатнуть политический мир, да и свежей информацией обменивались к обоюдной выгоде. Вот теперь это старинное знакомство пригодилось в очередной и, уж точно не последний раз.
После дивной ночи, проведенной с возлюбленной, Лейм не дремал на кушетке, как следовало бы иному разумному богу, заботящемуся о поддержании бодрости, не занялся сложными техническими или маркетинговыми вычислениями, о которых его частенько просили братья Рик или Тэодер. Принц отдался романтическому порыву и погрузился в творчество. Гениальным музыкантом или поэтом он, подобно Кэлеру не был, но даже самым черствым натурам порой свойственные прекрасные движения души, что уж говорить о Покровителе Романтики. В честь прекрасной и единственной в тишине кабинета молодой бог творил сонет. Строчки выбегали из под руки, безжалостно вымарывались, правились, снова бежали, Лейм страдал, парил и был счастлив.
Аккуратный стук в дверь и негромкая фраза: «Милый, ты мне очень нужен» выдернули творца из реки вдохновения. Заалев, принц поспешно спрятал листки бумаги в ящик стола, педантично сунул ручку в карандашницу и, на ходу оттирая пальцы перепачканные чернилами, распахнул сворку.
Улыбка мигом сбежала с губ Лейма, стоило лишь вглядеться в серьезное лицо кузины. Сам собой вызвался вопрос:
– Что случилось?
–
Этих двух слов оказалось достаточно, чтобы невинная зелень дивных очей сменилась алыми всполохами. Осыпалась горсткой серой пыли случайно попавшая под прицел взгляда книжная полка вместе со всем содержимым. А рычание, вырвавшееся из горла, пожалуй, напугало бы и матерого хищника.
– Кто?
– Расскажу, пока будешь собираться. Все регалии, форма одежды официально-парадная. Мы включены в состав малого посольства, – деловито начала говорить Элия, казалось бы, не обращая особого внимания на бешенство кузена.
То ли тон богини, то ли целый список подлежащих выполнению последовательных задач, никак не вязавшихся с яростью принца, подействовали своеобразно. Алое пламя не ушло из глаз, но попригасло до состояния тлеющих искр под темным ковром зелени. Принцесса сумела переключить родича на действия иного, чем немедленная расправа, плана. Он медленно кивнул, беря силу под контроль, и занялся сборами, выслушивая пояснения Советницы Короля и Богини Логики. Сейчас с ним говорила именно она. К концу рассказа у Лейма остался только один вопрос:
– Почему я?
– Самый безобидный внешне и по мнению, сложившемуся в Мэссленде на основании слухов. Потому подходишь для формального прикрытия миссии – раз, превосходно контролируешь себя в случае необходимости – два, и самый опасный, пожалуй, не считая Нрэна и Тэодера, – три, – рационально объяснила Элия выбор и погладила кузена по щеке.
Тот перехватил тонкие пальцы и, несмотря на всю серьезность ситуации, не удержался от быстрого нежного поцелуя руки любимой, одной фразой умудрившейся похвалить его, как никто другой.
– Все остальные вопросы потом. Заканчивай, дорогой, и подходи. Нам еще надо переговорить с Нрэном, – вздохнула принцесса, телепортируясь в свои апартаменты.
Воитель по-прежнему сидел на стуле и ждал. У Элии даже сложилось мнение, что он дышать-то и моргать начал только тогда, когда она переступила порог. Впрочем, наверняка за время вынужденного бездействия кузен, не терпящий безделья, успел спланировать пару десятков завоевательных кампаний, какой-нибудь цветник, пруд камней и перестановку в гостиной, а может, впридачу, новый способ бисероплетения или ковки изобрел.
– Я все выяснила, дорогой, и собираюсь выручить Бэль, – бодро возвестила с порога Элия.
– Где она? – отрывисто спросил бог, вскидывая голову.
– Пообещай не вмешиваться, если я тебя не попрошу об обратном. Иначе я не скажу ни слова, – первым делом пусть и с толикой сочувствия, но твердо предложила шантажистка.
– Нет, – тяжело, ка могильную плиту, уронил воитель. Он не собирался уступать только потому, что кузина попросила. Есть вещи куда более значимые, чем слова любимой и первой из них принц полагал долг. – Я выслушаю тебя, обдумаю ситуацию и решу, как стратег, нужно ли мое вмешательство. Это обещать могу.
– Хорошо, – признала справедливость поставленных условий богиня, подошла к сидящему кузену сзади, положила руки на плечи и коротко в телеграфном стиле повторила все рассказанное отцу, присовокупив принятые совместно с королем решения.
Пока Элия говорила, успел подойти Лейм. Потертая сумка в руке почему-то не портила впечатления от официального камзола при всех регалиях и знаках титулов принца Лоуленда и Хранителя Живого в Мире Узла.
Плечи Нрэна и без того твердые будто окаменели под пальцами кузины. Казалось, еще секунда, бог наплюет на все обещания и ринется в бой, карая направо и налево всех правых и виноватых. Ни любимая, ни брат не смогут сдержать его. В глазах его, как недавно у Лейма, плясало победный танец безумие и гнев. Бог Романтики опустил сумку на пол, на всякий случай освобождая руки. Вряд ли, не разъярившись, он был способен удержать брата, но придержать, пока Элии удастся достучаться до его рассудка – вполне. К счастью, сила воли Бога Войны все-таки одержала верх, и неистовая боевая ярость отступила. Нрэн спросил только одно: