Божество смерти
Шрифт:
Весь лагерь, казалось, замер, все взоры обратились на двух мужчин, меривших друг друга взглядами.
— Ты когда-нибудь бывал на поле битвы через пару дней после ее окончания? Вот трупы пахнут, когда гниют... Ты бы точно умер.
Обнажив белые зубы, Эрисон довольно захохотал.
— Так чего же ты опять все это затеял?
Римо обвел взглядом перепаханную танками степь. Убедившись, что Анну отделяет от него безопасное расстояние, он медленно, шаг за шагом приближался к Эрисону.
— Так я разве жалуюсь на запах? Мне-то он как раз нравится. Это ты от него бы помер. А я наоборот — сидел бы и смотрел, как двуногие воздвигают на этом месте статуи — чтобы помнить, какой, дескать, это был кошмар, — считая, что они этим чего-то добьются.
Командир одного из танков, уловив нотки агрессии в тоне, которым Эрисон обращался к невесть откуда появившемуся белому, решил, что наконец-то сможет отблагодарить своего начальника за подаренную тягу к хорошей драке. Сейчас он попросту переедет этого дохляка. Ишь, застыл — и не мерзнет вроде. Развернув массивный бронированный катафалк в сторону незваного гостя, он с силой нажал на газ. Он успел услышать, как мистер Эрисон крикнул ему, что ничего хорошего из этого не выйдет, но бурливший в нем боевой дух подсказывал командиру, что можно умереть даже ради одной попытки уничтожить неприятеля.
Он направил стального бегемота прямо на сухощавую фигуру незнакомца, однако тот даже не потрудился сделать хотя бы шаг в сторону. И вдруг, наклонившись, руками — командир готов был поклясться — разорвал надвое гусеницу, и танк беспомощно завертелся на месте, как раненый вол.
Командир, разозленный повреждением, нанесенным его бронированной колеснице, выпрыгнул из люка, сжимая в руках пистолет и десантный нож. Ему выпала редкая возможность попробовать свое оружие на вкус — запихнув оба упомянутых предмета глубоко в глотку командира, Римо снова повернулся к Эрисону.
— Я же говорил, ничего хорошего у него не выйдет, — констатировал Эрисон. — Это же ассасин. Профессиональный убийца. Не воин. Ни славы, ни почестей. Смерть под покровом ночи. Оплачено золотом. Ни храбрости, ни чести. Со страхом не борется — наоборот, пользуется им. Верно я говорю, приятель?
— Это правда, Римо? В этом и разница? — шепотом спросила Анна.
— Правда. Страх и я испытываю — как все. Только я знаю, что с ним делать.
— Попытаемся с ним договориться.
— Не хочу я с ним договариваться. Кишки выпустить — другое дело.
— А договориться ты пробовал?
— Я не могу общаться с человеком, которому нравится запах гниющих тел.
— Значит, ты и не пытался.
— Вот я его кокну, а потом, так и быть, побеседуем, — пообещал Римо, размышляя о том, что поскольку его удары оказывались малоэффективными, можно взять пару солдат за ноги и приложить ими Эрисона по голове — может, из этого что-нибудь получится.
— Хорошая мысль, Римо. Тебе и вправду легче общаться с мертвыми?
— Я к тому, что раз он помрет, то и проблемы как таковой больше не будет.
— Но пока-то он еще жив. Давай я поговорю с ним.
— Только не очень долго, — предупредил Римо.
— Может, ты пока разоружишь пару батальонов, чтобы не тратить время на ожидание?
— Это ты как бы язвишь?
— Отчасти. Мне интересна его реакция на тебя. Она у него очень странная.
Оказавшись рядом с Эрисоном, Анна почувствовала, что внутри его мощного тела дрожит, не умолкая, сдерживаемый смех, будто все происходившее нимало его не касалось. К Римо, воинственно сопя, подбежали несколько танкистов. Эрисон, обернувшись, крикнул им через плечо, что и у них ничего не получится. Они станут очередными жертвами Синанджу, а к вечеру за ними последует и офицерский состав, и к утру вся это конно-бронированная армада навсегда перестанет быть армией.
За свою долгую историю Дом Синанджу проделывал это бессчетное количество раз...
— А вы всегда оказывались рядом? — спросила Анна.
— Если вы, дамочка, хотите раздеться и потанцевать в мою честь — пожалуйста. Но к чему задавать вопросы?
— А почему нет?
— Вот вы опять, однако.
— Но с приемным отцом Римо вы же договорились. Вдруг я смогу помочь вам договориться и с ним?
— А вы пробовали договариваться с этими Синанджу? Им же плевать с высокого дерева на заключенные договоры.
Римо тем временем расшвыривал танкистов тыльной стороной руки — медленно, словно задавшись целью надавать им пощечин. Получалось у него, однако, неплохо. Части тел русских солдат разлетались в разных направлениях — ноги в одну сторону, головы — в другую.
— Не умеете вы в Синанджу как следует драться! — прокричал Эрисон в сторону Римо. — Жалкие уголовники!
— Значит, Римо все же может как-то повредить вам, — не унималась Анна.
— Не мне, а лишь тому, что я делаю. Мешает все время. Собственно, Дом Синанджу целые тысячелетия мешал мне.
— Значит, и занимались вы этим целые тысячелетия, — кивнула Анна.
Она смотрела на сильные икры Эрисона, словно ласкавшие мохнатое брюхо монгольской лошадки. Интересно, нравится ли это ей? А самой Анне это бы понравилось? Анна не могла понять, что именно в этом человеке возбуждало в ней такое бешеное желание. Почти как с Римо... Но там, по крайней мере, это можно понять. Она ведь знала, какие чудеса может он проделывать с ее телом. Об Эрисоне же она знала лишь одно: он может превращать обычных солдат в кровожадных завоевателей.
Монголам перспектива схватки с Римо явно не улыбалась. Однако русским не давал покоя странный визитер. Анне происходившее не очень нравилось. Ведь для солдат, зараженных психозом войны, это был лишний шанс явить свою доблесть, но Римо наверняка даже не думал о том, что делает. Просто автоматически выбирал удар, который в данной ситуации будет смертельным.
— Так что вы хотите, мистер Эрисон?
— А этот ваш Римо чего хочет?
— Ему нужны сокровища Синанджу.
Слова вырвались у нее словно невзначай, но она знала, что поступила правильно. Именно вернуть сокровища больше всего хотел Римо, все остальное шло во вторую очередь.