Божьи люди. Мои духовные встречи
Шрифт:
Послали за о. Иоанном, как за последней надеждой. А он был восприемником одного из детей купца. Приехал батюшка и спрашивает, почему не послали за ним прежде? Около кровати больного был столик с бесполезными уже лекарствами. Он отодвинул его ногою, пузырьки попадали на пол.
— Ты веруешь в Господа Иисуса Христа всем сердцем?
— Верую, — прошептал больной.
— Веруешь, что Он волен и силен творить чудеса и теперь?
— Верую.
— Раскрой рот твой.
Больной раскрыл. Батюшка с молитвою трижды дунул ему в горло и сказал:
— Через
И уехал. Как везти такого больного зимою в Кронштадт? На верную смерть?
Но больной приказал исполнять повеление батюшки. Его свозили и привезли…
И после того, — закончил сын, — отец прожил еще 25 лет.
Третий случай произошел в Париже в 1933 г., второго апреля. В одно воскресенье назначено было совершить крещение взрослой еврейки. Она выразила желание, чтобы это было сделано после литургии в пустом храме… Ушли все. Осталось лишь духовенство да восприемники. Кроме них, я вижу еще двух женщин среднего возраста.
“Вероятно, — думаю, — это знакомые крещаемой”.
На всякий случай подхожу к ним и спрашиваю, не знакомые ли они этой еврейки?
— Какой?
— А вот которую мы будем крестить сейчас.
— Мы даже и не знали об этом.
— Почему же вы остались?
— У нас есть свое дело к вам.
— Ну, в таком случае подождите до конца крещения.
Перекрестили. Назвали Евфросинией. Одели ее. Увели.
Я подошел к двум женщинам. И вот что они сообщили. Одна из них была жена казачьего генерала О. А другая — жена полковника: фамилию этой теперь забыл. А она в эту ночь видела необычайный сон.
— Я прежде была верующей, когда училась в гимназии. А потом — высшие курсы, товарищество: я сделалась “неверующей” без особых оснований, так себе! Потом — замужество, революция, эвакуация: не до веры. И я просто перестала интересоваться всем этим. И не мучилась. Но вот ныне вижу сон. Является ко мне какой-то священник с золотым крестом на груди, а рядом с ним старичок, весь в белом. Священник грозно говорит:
— Я — отец Иоанн Кронштадтский, а это — отец Серафим Саровский.
Затем он строго сказал мне:
— Ты совсем забыла Бога. Это — грешно! Воротись к вере опять. Иначе тебе будет плохо! — и они исчезли.
Я проснулась. Утром побежала вот к моей знакомой генеральше О. А она — верующая. И показала мне иконочку Серафима, а потом нашла и картинку о. Иоанна. Я их именно и видала во сне. Мы теперь просим вас прийти ко мне в квартиру и отслужить там молебен.
Я взял певца, бр. Г., и тотчас же исполнил их просьбу.
Кроме этих случаев, я слышал десятки подобных рассказов об о. Иоанне, но забыл их, а записать в свое время — не записал.
Давно пришлось слышать рассказ, записанный самим о. Иоанном в Дневнике. Как известно, он возвращался из Санкт-Петербурга в Кронштадт поздно; иногда чуть не к полуночи. После молитв ложился спать.
— Если ты хорошо помолишься, — советовал он в Дневнике, — то выгадаешь два — три часа хорошего сна.
Утром, не позже 3–х часов, он уже вставал, чтобы прочитать утреннее правило к причащению. Книжка эта — как и вообще все в небольшой квартирке его — была всегда в определенном месте. Но на этот раз она точно пропала куда.
— Долго я искал ее напрасно. И вдруг я заметил, что за все это время совсем забыл о Боге. И, остановившись, сказал в себе: “Господи! Прости меня, что я из-за твари позабыл о Тебе, Творце!” И тотчас книжка нашлась.
Больше я не буду выискивать в памяти моей чудес. Чудеса ведь совсем не главное свидетельство о высоте или святости человека.
Ап. Павел говорит коринфянам, что если я и чудеса творю, а любви не имею, — то я ничто[183]. Так мне можно сказать: чудеса без святости — тоже ничто.
Самое главное чудо — это был сам о. Иоанн! Пройти такую жизнь, благодетельствовать своими молитвами, жить непрестанно в Боге — это высшее чудо!
И притом как прожить? Будучи в Париже, я однажды посетил русскую библиотеку в католическом монастыре. И там попался мне Дневник о. Иоанна. Начав читать его, я скоро наткнулся на запись его под Новый, 1898 год. Он пишет благодарения Богу за многое. А в конце написал слова, способные потрясти кого угодно: он благодарит Бога за непорочное житие свое!!! “За непорочное житие!”
Боже, Боже! Кто из нас мог бы дерзнуть даже не только сказать, но и подумать подобные слова?! Буквально — никто. А он изрек и записал навеки… Сколько же ему тогда было лет? Уже — 70!.. Вот это — чудо! Дожить до старости в “непорочности”.
Чудо и его богослужение, особенно ежедневные литургии. Дело даже не в том лишь, что он служил их ежедневно, а в том, что он возрос духовно до этой церковной высоты — до литургии. Литургия есть вершина и средоточие всего христианства, литургия есть полнота и завершение всех прочих богослужений. И если кто дошел до этой вершины и жил ею (а не служил только), тот, значит, дошел до вершины Церковной жизни! Вот это еще более высокое чудо! Человек не только сохранился от грехов, но и дошел до высоты небесной, ибо о. Иоанн считал и называл литургию “Небом на Земле”[184].
И если бы мы не знали ничего больше об о. Иоанне, как лишь об этой высоте его литургического богослужения, и тогда мы могли бы сказать о нем:
“Это был святой служитель Церкви Божией!”
Последние дни
Насколько было известно, батюшка хотя и болел не раз, но сравнительно мало и редко. В нужных случаях обращался к врачам. Ап. Павел своему ученику Тимофею и то давал в болезни совет: ради стомаха[185] и частых твоих недугов пей мало вина с водою…[186] Но не всегда о. Иоанн слушался предписаний врачей. Например, однажды доктора предписали ему в посту есть мясо: иначе грозят плохие последствия. Он отказывался. Доктора настаивали. Тогда батюшка заявил, что спросит телеграфом благословения матери. Эта духовная орлица ответила телеграммой: