Божий молот
Шрифт:
– Ты считаешь, что я выдержу проверку на политическую благонадёжность у Крокермена?
– Выдержишь, если я буду настаивать. А я буду.
– Тебе нужен биохимик… действительно?
– Ходят такие слухи, – ответил Артур, широко улыбнувшись.
– Это было бы прекрасно. – Харри отодвинулся от стола вместе со стулом. Он съел только половину порции. – Старые друзья опять работают бок о бок. Итака не будет против. Чёрт возьми, даже если… Но…
– Такого шанса больше не будет, – сказал Артур, подчёркивая каждое слово. Могло показаться, что он пытается вдолбить важное понятие в голову бестолкового студента.
Харри наморщил лоб.
– А Дапрес из Кингз-колледжа?
– Я связался с ним. Он пока не дал ответа. Вполне возможно, что иностранцы не смогут войти в группу.
– Я бы, не задумываясь, принял предложение, – сказал Харри. Артур заметил, что глаза друга покраснели. Файнман чуть не плакал. – Но тебе нужен кто-нибудь понадёжней.
– Что ты имеешь в виду?
Харри смотрел в окно, то сжимая, то отпуская вилку.
– Я и Итаке сообщил всего лишь три недели назад.
С лица Артура мгновенно исчезло выражение радостного возбуждения, владевшего им всего лишь секунду назад.
– О чём?
– Хроническая лейкемия. Моя болезнь. Она поймала меня.
Артур дважды моргнул. Харри смотрел мимо него.
– Дело плохо. Через несколько месяцев вся моя жизнь будет уходить на борьбу с недугом. Я превращусь в обузу.
– В последней стадии? – спросил Артур.
– Врачи обнадёживают. Но я читал, что…
Его передёрнуло.
– Новые средства лечения…
– Многообещающие. Но ты должен понимать… – Харри перевёл ясный взгляд на Артура. – Итак, эта штуковина размером с Айерз-Рок – как давно она появилась?
– Не более шести месяцев. Разведывательные спутники делали съёмку местности полгода назад, и так ничего не было.
Харри весело улыбнулся.
– Чудесно. На самом деле чудесно. Что же это такое?
– Обломки Европы? – рассеянно предположил Артур. Он так и не смог посмотреть другу в глаза.
Харри громко рассмеялся и бросил салфетку на стол.
– Я не собираюсь тосковать и стенать. По крайней мере, решая твою проблему.
Горло у Артура сжалось. Он фактически вырос с Харри. Они знакомы тридцать лет. И теперь его друг – перед лицом смерти.
Артур прокашлялся.
– Мы станем мудрее, решив её, Харри. Все человечество. Я очень нуждаюсь в тебе.
– А ты можешь взять на работу потенциального инвалида?
Наконец их глаза встретились, и на этот раз Артур не отвёл взгляд. Он с усилием расправил плечи.
– Ты выкарабкаешься, Харри.
– Скажи ещё о воле к жизни.
– Присоединяйся к нам.
Харри потёр указательным пальцем глаза.
– А поездки? То есть, много…
– Только на первых порах, а потом ты можешь оставаться в Лос-Анджелесе, если пожелаешь.
– Это будет необходимо. Я прохожу курс лечения в Калифорнийском университете.
Артур протянул руку.
– Ты вылечишься.
– И тогда, может статься, будет не так страшно. – Харри крепко сжал руку Артура.
– Что?
– Умирать. Как славно было бы увидеть… Говоришь, маленькие зелёные человечки?
– Так ты с нами?
– Ты и сам знаешь.
– В таком случае, я нарисую более полную картину. На этот раз – не Австралия. Речь пойдёт о пустыне Мохаве, точнее – о Долине Смерти. Где-то между курортом Фернис-Крик и городком под названием Шошоне. Гора напоминает конус потухшего вулкана. Она новая. Раньше её никто не видел.
Улыбка не покидала лица Харри.
– Чудесно!
– Ах да, там ещё есть неопознанное живое существо.
– Где?
– В данный момент, на военно-воздушной базе в Ванденберге.
Харри возвёл глаза к потолку и поднял обе руки. Из глаз его текли слезы.
– Благодарю тебя, Господи!
«Уорлднет» США, «Эртпалс», 5 октября 1996 года.
Сегодня в мире царит почти полное спокойствие. Ни землетрясений, ни тайфунов, ни ураганов… Мы могли бы назвать уходящий день ясным и тихим, если бы не ранний снегопад на северо-востоке Соединённых Штатов, не прекратившийся до сих пор дождь над северо-западной частью Тихого океана, и признаки возвращения печально известного «Эль Ниньо» на юг. Накануне длительного засушливого периода жителям Австралии предстоит противостояние и этому стихийному бедствию.
Когда Тревор Хикс сообщил Терхьюн, своему агенту по рекламе, что утром он будет давать интервью «Кей-Джи-Би», она хихикнула и заметила: «Викки не смирится с твоим предательством». Викки Джаксон работала редактором в «Кнопфе».
– Предупреди её, что будет частотная модуляция, Шелли. Я собираюсь втиснуться между передачей о сёрфинге и утренними новостями.
– Разве «Кей-Джи-Би» занимается обзорами соревнований по сёрфингу?
– Послушай, загляни в свой список станций, – посоветовал Тревор, обидевшись. – Это не моя забота.
– Хорошо. Дай-ка я посмотрю… «Кей-Джи-Би» – короткие частоты. Ты прав. Время утверждено?
– Директор программы даёт десять-пятнадцать минут, но, будь уверена, хватит и тридцати секунд.
– По крайней мере, представишься любителям сёрфинга. Не исключено, что они ничего не слышали о тебе.
– Если моё имя им неизвестно, но не потому ли, что ты плохо работаешь? – Хикс постарался, чтобы его тон был ироничным. Он и вправду устал. В конце концов, Хиксу уже шестьдесят восемь, и хотя он сохранил здоровье и бодрость, ему больше не по силам такое напряжённое расписание работы. Лет десять назад он справился бы со всем этим на бегу.
– Ну, полно, полно. Записываю: завтра у тебя утреннее выступление по этому каналу.
– Да, завтра утром. Как будто невозможно пустить запись…
– Не говори глупостей, – строго заметила Шелли, но Тревор вряд ли нуждался в её увещеваниях.
В журналистской среде Хикс считался самым учтивым и эрудированным собеседником. Некоторая небрежность в одежде, не выходящая, впрочем, за границы избранного им стиля, и неординарное мышление создавали притягательный образ: он походил и на Альберта Эйнштейна, и на пожилого Бертрана Рассела. Реплики Тревора, обычно полностью соответствовавшие принципам технократии и казавшиеся неоспоримыми, как правило, хорошо подходили для коротких сообщений в программах новостей. Он открыл британскую главу в истории Общества Троянцев, занимавшегося изучением космических исследований и идеями строительства гигантских станций-спутников. Член Британского Межпланетного Общества, автор двадцати трёх кнги (последняя, повествующая о первых контактах с внеземными цивилизациями, называлась «Звёздный Дом»), к тому же, наиболее последовательный представитель так называемого «гражданского сектора» среди сторонников активного освоения космоса – вот далеко не полный перечень его достижений. Короче говоря, хотя Хикс и не стал любимцем домохозяек, но всё же мог считаться одним из самых известных научных журналистов мира. Несмотря на двенадцать лет жизни в Соединённых Штатах, он не избавился от британского акцента. Вот так и сложилось, что Хикс был словно создан для радио и телевидения. Конечно же, Шелли воспользовалась необыкновенными качествами Тревора и организовала «налёт» на семнадцать городов – четырехнедельное турне с выступлениями.