Брачные игры каннибалов
Шрифт:
Мы с Сильвией решили выяснить, что к чему, и украдкой приблизились к станции на велосипедах. У самого входа на берегу валялись горы брошенного пенопласта, оставленного китайцами за ненадобностью после строительства станции. В последующие дни волны разнесли его по всему атоллу, загадив прибрежные воды, пока океан не унес его навсегда. Китай: друг окружающей среды.
Сама станция не представляла собой интереса. С виду она напоминала деревенскую школу с одноэтажными пристройками под жестяной крышей. Впечатляли лишь гигантские спутниковые тарелки. Комплекс окружал забор из колючей проволоки. Мы слезли с велосипедов
Я взглянул на Сильвию.
– Мы должны это сделать, – проговорил я.
– Ты уверен? – спросила Сильвия.
– Да. Мы обязаны.
– Ты прав. Мы должны.
– Освободите Тибет! – крикнули мы хором и бросились прочь, пока они нас не подстрелили.
Вскоре после этого Сильвия уехала в Микронезию, где наконец пожертвовала местной больнице оборудование, которое отказалось принять правительство Кирибати. Пока она была в отъезде – как я ей завидовал! – я решил, что буду есть вечерний рис с рыбой в отеле «Отинтайи», меню которого на первый взгляд казалось обманчиво разнообразным, но на поверку редко предлагало что-то, кроме рыбы и риса. Отель превратился в настоящий китайский квартал. Я коротал время, угадывая, кто из китайцев состоит в чиновниках, а кто приехал на Кирибати, чтобы купить паспорт (золотая жила для правительства Кирибати, в особенности после присоединения к Китаю Гонконга). Китайцев из Гонконга было легко узнать. Мужчины сверкали деньгами, неосведомленные о местных традициях женщины – обнаженной плотью. Разница между бизнесменом из Шанхая и лакеем из Пекина была менее очевидна, но обувь выдавала все секреты. Бюрократы носили пластиковые шлепанцы, торговцы – туфли из кожзаменителя.
Я сидел один, и тут какой-то китаец спросил, можно ли сесть за мой столик. В баре не осталось мест. Я кивнул, он сел, и, хотя его английский был далек от совершенства, а китайского я не знал, мы как-то разговорились. Он работал инженером и недавно окончил Пекинский университет, а на Тараву приехал достраивать китайское посольство.
– Хочу построить самое прекрасное здание на Кирибати, – выпалил он.
Общаться с ним было приятно. Я даже удивился, что он окончил Пекинский университет. Там училась одна элита, дети коммунистических лидеров. Я расспросил его о митингах 1989 года, когда тысячи студентов, в том числе и Пекинского университета, вышли на улицы с требованием реформ.
– Они запутались, – ответил он. – Китай – великая страна.
Китаец был явно глубоко смущен.
– А как насчет резни на площади Тяньаньмэнь? – спросил я.
Не успел паренек ответить, как из-за соседнего столика встал пожилой китаец, явно высокопоставленный, подошел к нам и многозначительно затушил сигарету в моей пепельнице, не сводя с молодого инженера глаз.
– Извините, – пролепетал тот, – я, кажется, нашел другое свободное место.
Остаток вечера я просидел в одиночестве.
Когда Сильвия вернулась, я поведал ей о произошедшем. Видимо, китайский курильщик был из полит-надзора. Я также поставил ее в известность о последних слухах. На рифе снова видели подводную лодку. И опять грузили оружие.
– Отлично. Будет чем поделиться, – ответила она.
– Поделиться с кем? – спросил я.
– С американским послом на Маршалловых островах.
– Минуточку. Ты рассказываешь американцам о том, чем занимаются китайцы на Тараве?
– Ага. Я встретила американского посла на Маджуро и рассказала ей все, что знаю.
– Не знаешь. А слышала. Это же только слухи.
– И что? Она все записала и попросила держать ее в курсе.
Интересный новый проект для Сильвии. Из всех путеводителей по Тихоокеанскому региону государство Кирибати упоминалось лишь в одном. В этом самом путеводителе Фонд народов называли «оплотом ЦРУ». Сильвию это бесило.
– Ты вроде собиралась написать письмо авторам путеводителя, – заметил я.
– Я и напишу.
– А теперь сама шпионишь для правительства США.
– Да. Но это секрет.
Через несколько месяцев американский посол приехала на Тараву на празднование Дня независимости – неужели прошел уже год? – и Сильвия доложила ей последние разведданные о деятельности китайцев на Кирибати. Подводные лодки теперь появлялись постоянно. Стало известно местонахождение тайной комнаты в китайском посольстве. Сильвия знала все и о прочности заграждения вокруг спутниковой станции, и о взятках правительству Кирибати за молчание. Каждый раз, когда американцы проводили испытания ракетных систем, активность китайцев обострялась. Сильвия провела очень тщательный анализ. Ее ни капли не смутило, когда выяснилось, что источником слухов был один шутник из ай-матангов.
– И что? – пожала плечами она. – Вы же не станете отрицать, что китайцы используют спутники, чтобы шпионить за тем, что происходит на Кваджалейне?
– Нет.
– И с тем, что они подкупили правительство?
– Нет.
– И с тем, что именно китайцы – главный источник загрязнения окружающей среды на Тараве?
– Нет, только я не понимаю, при чем тут это.
– Что ж, мне это не нравится, – ответила Сильвия. – И если у меня получится хоть немного усложнить им жизнь, я буду счастлива.
Опасайтесь гнева разъяренного защитника окружающей среды! Может, именно благодаря ему вскоре после нашего отъезда с Таравы четыре американских истребителя описали несколько низких кругов над спутниковой станцией. А вскоре после этого китайцы сбили американский разведывательный самолет над южным побережьем Китая. Я не утверждаю, что эти события как-то связаны. Но и не отрицаю.
Глава 21
В которой Автор делится мыслями по поводу того, что значит Таять, постепенно Увядая и Растворяясь в Пространстве, и как Неизбежность Упадка, как ни странно, придает человеку Смелости, и Уверенность в том, что сегодня, а может быть, завтра Тело все равно ждет Болезнь, приводит к Беспечности и даже Глупости в Повседневной Жизни.
Не уверен, когда именно это случилось, но в какой-то момент нашей жизни на Тараве я перестал пристегиваться. Перестал считать, что только ненормальные заправляют фургоны насосом, который дымится, при этом они (т. е. служащие бензоколонки) еще и курят. При взгляде на кучу трехлеток на несущемся мопеде я больше не удивлялся. Бодибординг под трехтонными волнами, каждая из которых могла поломать мне кости, стал моим любимым занятием. Как и выковыривание мух из глубоких порезов, которые днями не заживали. Тунец, пролежавший четыре дня? Как насчет сашими? Шесть банок пива? Почему бы и нет? Курево?