Брачный приговор, или Любовь в стиле блюз
Шрифт:
Она прокралась к бару, достала бутылку виски и притаилась у двери. Каждый шаг Рональда эхом отзывался в ее голове. Вот он вошел, какой-то нереально огромный… Милла замахнулась и ударила его. Удар вышел не очень точный, бутылка как-то неловко скользнула по затылку, но Рональд упал. Милла в растерянности заметалась из стороны в сторону. Ей хотелось броситься к рации, но, боясь, что Рональд очнется, она стала искать, чем бы связать ему руки и ноги. Кроме полотенец ничего найти не удалось. Кое-как связав Рональда, Милла выпрямилась
«А не прибить ли мне его окончательно? Чтобы наверняка? — она кинулась к бару и схватила вторую бутылку. — Ну же! — цепко обхватив пальцами горлышко, убеждала она себя, стоя над Дженсоном. — Возьмись покрепче, да пристукни эту гадину! — И вдруг слово «убийство» стало почти осязаемым. «Убей! Убей!» — стучала кровь в висках, Милле стало трудно дышать. Из глубины сознания возникло: «Не убий!» Пальцы были готовы разжаться и выпустить бутылку. — Глупо! Глупо оставлять жизнь мерзавцу!» — завопило чувство самосохранения. Но тут же в мыслях возникли неприятные лица местных полицейских, которым будет трудно доказать, что она убила случайно, защищая свою жизнь.
Не выпуская бутылку, Милла бросилась к рации. Опешила, не в силах сразу сообразить, как ею пользоваться. Включив, схватила микрофон и стала кричать, что она, Милла Лиманова, певица с острова Синэ-Лёко, жива!
— Слышите! Я жива! Я не погибла во время шторма. Я нахожусь на острове у американца Рональда Дженсона. Спасите меня! Он хочет продать меня в рабство! Спасите! Кто-нибудь слышит?.. Помогите! Я жива! Я, Милла, певица с острова Синэ-Лёко!.. Я…
Голос ее пресекся, она тщетно пыталась вдохнуть воздух. Сильные жилистые пальцы Рональда сдавили ее шею. Потом его руки соскользнули ей на плечи. Он резко развернул ее, и она увидела совсем близко его прищуренные глаза.
— С чего это вы взяли, что я хочу продать вас в рабство? — спросил он, но не стал дожидаться ответа. — Вы все слышали?
Милла кивнула, поглаживая рукой шею.
— Что ж, вы узнали правду раньше, чем следовало. Тем хуже для вас. Я хотел, чтобы вы как можно дольше пребывали в неведении.
В глазах Миллы, несмотря на все услышанное, теплилась надежда.
— Рональд, это же… — она растерялась, не находя слов. — Это же ненормально! Вы не имеете права! Вы не можете!
Он усмехнулся и прошептал, наслаждаясь каждым словом:
— Я здесь все могу!
Милла попыталась вырваться, но пальцы Рональда впились так крепко, что она лишь беспомощно дернулась и скривилась от боли.
— Ну а теперь вернемся на берег. Я не намерен проводить ночь на яхте.
Он вынул из кармана наручники с длинной цепочкой, завел руки Миллы ей за спину и защелкнул браслеты.
Милла только хлопала глазами и задыхалась от возмущения. Ощущение скованных рук оказалось ужасным. Кровь ударила в голову, Милла зарычала, словно пойманный зверь.
— Немедленно сними с меня наручники! — лицо ее пылало,
Рональд рассмеялся, подхватил ее на руки и вынес на палубу.
— Подонок! Ты подонок! — орала Милла так, что жилы вздулись на шее.
Он, не обращая внимания на ее крик, подошел к борту, около которого на воде покачивалась лодка. Схватился одной рукой за веревку, другой крепко прижал к себе Миллу и спустился вниз. Милла только успела вскрикнуть и зажмурить глаза. Через пять минут Дженсон уже втянул лодку на берег.
— Выходи! — взявшись за цепочку от наручников, сказал он. — Я не намерен тащить тебя до дома.
Милла осталась недвижима. Тогда он с силой потянул за цепь, она вскрикнула от ужасной боли, будто ее хотели вздернуть на дыбу.
— Идиот! Мне же больно!
— Выходи! — заорал Рональд.
Милла выпрыгнула из лодки. Рональд освободил одну ее руку. Милла нацелилась вцепиться ему в лицо, но не успела, он в мгновение ока вновь защелкнул браслет. Теперь ее руки были скованы впереди.
— Ну?! — насмешливо бросил он. — Что стала? — и дернул за цепь.
Милла словно остолбенела. Она понимала, что бывают обстоятельства, которым необходимо подчиниться, но то, что какой-то Дженсон сковал ее и тянет за собой, точно скотину, было вне ее понимания. Он нетерпеливо дергал за цепь, но Милла стояла, не шелохнувшись. Рональд выругался и потянул с такой силой, что она упала на песок.
— Дрянь! Ты что это выделываешь?! — подошел он к ней и, озверев от гнева, хотел ударить ее ногой в живот, но в последнее мгновение опомнился. Опять выругался и топнул ногой. — Вставай, гадина!
— Сволочь! — выкрикнула Милла. — Сними наручники! Я пойду! Но без них! — скрипя зубами от ненависти, прохрипела она.
Дженсон потянул цепь, но Милла не встала, а, сжав зубы, приготовилась терпеть боль. Он медленно пошел, волоча ее за собой по песку.
«Господи! Что это? Неужели это происходит со мной?..» — в ужасе вопрошала она. Все казалось сном.
У Рональда от ярости пересохло в горле. Он готов был убить Миллу. С каким наслаждением он бы всадил ей в живот нож. Вот из-за таких, как она, много мнящих о себе женщин, он был вынужден покинуть Штаты. Он!..
Рональд остановился и, чуть раскачиваясь из стороны в сторону, тихо зарычал.
— Я могу ее убить! Это в моей власти! Могу! — он прикрыл глаза, упиваясь своим всесилием. — Но! Она слишком дорого стоит. Я не какой-нибудь сумасшедший богач, чтобы за миг удовольствия платить такие деньги. Черт с ней! Она свое получит! Она будет помнить и проклинать меня до последнего своего вздоха. У… шлюха!
Джонсон подошел к Милле, присел на корточки и снял с нее наручники.
— Вставай!