Брак у народов Центральной и Юго-Восточной Европы
Шрифт:
Похищение девушек совершалось всегда с целью вступления с ними в брак. Применение насилия вызывалось различными обстоятельствами, среди которых главными были мотивы любовного или практического характера и к ним нередко примешивалось чувство задетого мужского достоинства. Если, например, девушка не разделяла чувств парня и ее родители, учитывая это, отказывали его сватам; если она публично посмеялась над своим поклонником; если, наконец, она разлюбила парня после обручения с ним и решила выйти за другого, — он мог решить дело ее умыканием. К этому же средству прибегали, если родители парня не в состоянии были выплатить брачный выкуп, из чего следует, что после похищения «цена» девушки сильно снижалась, иногда и до нуля.{428} У болгар-мусульман Родопского края умыкание девушек имело большое распространение в качестве традиции и считалось молодечеством, которым гордились и родители похитителя. До середины XIX в. сходное отношение к похищению невест было и у болгар-христиан
В похищении парню помогали обычно его друзья, а иногда тайно и родственники девушки. Ее подстерегали в малолюдном уголке села, по дороге за водой или насильно уводили из хоровода, с ярмарки, иногда и из ее дома, улучив удобный момент или смело вступая в драку с ее окружением. При введении девушки в дом похитителя стреляли, оповещая о случившемся. Это — первое обрядовое действие в ритуале брака умыканием.
Далее события развертывались в зависимости от взглядов на репутацию похищенной девушки, варьировали в зависимости от уровня социального и культурного развития, от локальной традиции. Широко было распространено представление, что девушка теряла свою честь уже с момента ее похищения, и поэтому ее родственники уже не сопротивлялись. В некоторых районах архаического быта (болгары-мусульмане в Родопах) парню достаточно было взять девушку за руку и потянуть за собой на несколько шагов, чтобы к ней приклеилось прозвище «схваченная» (фатана), препятствующее ее браку с другим холостым человеком.{430} В иных местах можно было до некоторой степени спасти положение, освободив девушку в день ее похищения, но ее общественный престиж резко снижался: над ней открыто насмехались, ее сторонились или не допускали в места молодежных сборов. В конце концов ей приходилось принимать предложение старого холостяка или вдовца.{431} В некоторых областях, чтобы решить судьбу девушки однозначно, было принято скрывать ее за пределами села, где похититель вынуждал ее к интимному сближению. Но понемногу и такие взгляды стали нарушаться даже в окраинных районах. Так, в 1887 г. молодая жительница Дупницкой околии, обесчещенная своим похитителем, все же бежала от него домой и затем благополучно вышла замуж за любимого человека, притом холостого.{432}
По сведениям из Западной Болгарии, после изъявления девушкой согласия на брак в ее доме (но в ее отсутствие) происходил ритуал «передачи» (предаванье) невесты за традиционный брачный выкуп, что означало примирение ее родителей со случившимся. За этим следовала выдача приданого и начинались приготовления к свадьбе. Свадьба совершалась без сватовства и помолвки.{433}
Долгое время в литературе господствовало мнение, что похищение невест — древнейшая форма брака (М. М. Ковалевский, Э. Кроули и др.). Нашло оно приверженцев и среди ученых, занимавшихся изучением брака болгар (Ф. К. Волков, Г. Георгиев,{434} в какой-то мере С. Шишков и др.). В советской этнографической литературе высказано мнение, подтвержденное широким кругом источников, что похищение невест всегда и у всех народов было лишь отклонением от нормы, какую бы форму оно ни принимало.{435} Болгарский материал не противоречит этому.
Форма заключения брака самовольным уходом девушки в дом парня во многих районах Болгарии называлась так же, как и похищение; иногда уточнялось, что это похищение с согласия девушки. Сходство терминологии, а также содержательное сходство приставане с симуляцией похищения заставляют предположить, что эта форма генетически представляет собой развитие брака умыканием, но по ряду признаков ее можно считать самостоятельной. Близкую мысль высказали известные исследователи болгарского обычного права и народного быта С. Бобчев и Й. Захариев, считавшие приставане «вырождением» или «пережитком» кражи невест.{436}
Установленные обычаем правила и обряды при приставане были следующие. Девушка по договоренности с любимым тайно (обычно с наступлением темноты) уходила из дому, взяв с собой узелок необходимых вещей. В условленном месте ее поджидал парень, иногда с товарищами на случай защиты от погони. Его родители могли сочувствовать или не сочувствовать предполагаемому браку, но коль скоро девушка входила в их дом и прикасалась к очагу, размешивая в нем угли (важный ритуальный знак приобщения к новой семье), они теряли право не принять ее. Общественное мнение было на стороне пристануши. Будущая свекровь набрасывала ей на плечо традиционные
Заметим, что основной санкцией брака, рубежом в переходе молодых людей в группу семейных служило именно приобщение девушки к новой семье. Бывали случаи, когда к этой форме брака прибегали родственники, которым обычай или церковный канон запрещал супружество. Им отказывали в венчании, но возвратить молодую женщину, становящуюся булкой (молодухой) уже с момента вступления в дом своего избранника, было невозможно. С рождением у них ребенка священнику приходилось одновременно венчать и крестить. Расстроить такой брак не была в состоянии и самая сильная родительская власть.{438}
Обычай приставане позволял девушке в некоторых случаях подтолкнуть на окончательное решение вопроса своего колеблющегося партнера, в особенности если его родители не одобряли их брак.
Описанные формы заключения брака при всех их различиях ориентированы на зарождение новой семейной ячейки в рамках семьи родителей или прародителей. Подчиненное положение молодых в брачном выборе вытекало из патриархального строя семьи и поддерживалось консервативными социальными установками крестьянской среды. В то же время обычай допускал возможность молодым выразить свою волю, хотя и с известными потерями (приставане). Отметим двойную санкцию брака, в которой народный ритуал имеет большую силу, чем церковный.
Болгарская народная свадьба — типичная разновидность обряда перехода. Сторона жениха и его дом — в центре обрядового действа, что соответствует преимущественному положению мужчины в обществе и семье. Основной пафос обряда составляет перевес сил «рода» жениха над «родом» невесты.
В свадебном ритуале широко представлены архаические символы (красный и белый цвета, зелень, зерна и плоды, вода, хлеб, петух и курица, мех, металлы и др.), которые выступают по отдельности или в комплексах (знамя, деревце, китка, венки и др.), образуя более обобщенные понятия и образы. Они имеют богатое семантическое содержание и прочно входят в этнокультурный фонд болгарского народа.
Обычаи и обряды заключения брака — ценный источник для изучения культуры и образа мышления болгарского народа в прошлом, его этносоциальных традиций.
Э. А. Рикман
Румыны
Румынские ученые неоднократно анализировали институт брака (casatorie). Так, В. Лазар в книге «Воспитание в семье. Книга, написанная для румынских матерей» относил брак к числу основных общественных институтов. Он считал верными догматы христианства, по которым семья священна и нерасторжима. Автор ставил заключение браков в зависимость от установок буржуазной морали и принципов: родства, свойства и собственности, а также от идеала красоты. В. Лазар отрицал ценность брака, заключенного только по расчету.{439}
Особенное внимание ученых привлекали традиционные формы заключения брака. Основные труды по этой тематике вышли в конце XIX в.,{440} но работы создавались и в последующие десятилетия. Издание их продолжается и в наши дни.{441} Брачная, свадебная обрядность описывалась и при изучении тесно связанного с ними румынского фольклора.{442} Эти работы содержат богатый фактический материал. В трудах С. Фл. Мариана и Г. Манолеску наблюдаются попытки его сравнительно-исторического и типологического анализа. Важное место в современной историографии о румынском бракосочетании занимает книга И. Мейцоиу «Спектакль свадеб». Автор прослеживает региональные различия свадеб, их структуру и форму. Эта попытка изучения бракосочетания сопровождается картографированием отдельных элементов свадьбы по выделенным зонам и субзонам.{443} Но в основном труды о румынском бракосочетании описательны, и перед исследователем румынского брака стоит задача сравнительно-исторического и типологического анализа, воссоздания специфических румынских форм заключения брака.