Брак у народов Центральной и Юго-Восточной Европы
Шрифт:
Выше рассмотрены некоторые пережиточные формы заключения брака, сохранившиеся у румын в конце XIX — начале XX в. Ниже будет описана типичная для этого периода форма — браки по сватовству.
Сватовство (petit) с последующей помолвкой и обручением — важнейшие этапы предсвадебного цикла. В литературе указывалось что, по народным представлениям, для сватовства пригодны все дни недели, кроме «несчастливых» вторника и субботы, или, наоборот, что именно четверг, суббота и воскресенье — излюбленные дни сватовства.{469} Видимо, дни проведения сватовства были разными в различных областях Румынии.
Сватовство делилось на две стадии. Первая из них — «разведка» — подготавливала почву для подлинного сватовства; выясняли, каковы девушка и парень; отношение девушки и ее семьи к намерению парня посвататься. «Разведка», появившаяся, по-видимому, в древние времена и представленная во многих областях Румынии, имела свои особенности в отдельных регионах, даже селах и социальных группах. «Разведка» и сватовство иногда совмещались, поэтому некоторые исследователи их не различают, именуя одним термином petire{470} («пецире»).
На стадии «разведки» в дом семьи девушки парень и его семья направляли представителями одного {471} или двух {472} сватов — старост (доверенных лиц, «исследователей дома»), зачастую в сопровождении родственников парня. Эти сваты, выбиравшиеся семьей жениха из числа мужчин-родственников, действовали наиболее активно. Зажиточные и бедняцкие семьи выбирали сватов соответственно своему социальному положению. Но все сваты — веселые, красноречивые, дипломатичные люди, хорошо знавшие свадебные обычаи. Сват именовался petitor (от латинского слова petitor — проситель, искатель) или staroste (от славянского — староста). В Трансильвании известно название vorbitor — говорун. В некоторых областях сватов называли по-другому: болтун — lehau («лехау»), истолкователь — talmacitor («тэлмэчитор»), вопрошатель с плоской [3] — intrebator cu plosca («ынтребэтор ку плоскэ»). {473}
3
Плоска — богато украшенная уплощенная глиняная фляга.
Сваты приходили в семью девушки празднично одетыми и вели переговоры главным образом с отцом. Стороны не сразу обнаруживали свои намерения: пришедшие — опасаясь отказа, а принимающая сторона — избегая обвинений в торопливости. На первой стадии девушке еще не предлагали вступить в брак. Но и ее родители, как правило, сразу не давали ответа. Если отказывали сватам, то ссылались обычно на молодость дочки, причем вновь наполняли плоску, вино из которой было распито в ходе «разведки», и сваты удалялись.
Когда намерения договаривающихся сторон выяснялись, один из сватов в народных стихах оглашал имя сватавшегося парня, называя его при этом императором, королем или принцем, воспевая его ум, красоту, а девушку именовали королевой или принцессой.{474} В произносившихся сватами текстах была широко представлена символика культа плодородия, подчеркивавшая смысл будущего брака. Хотя переговоры вели сваты парня с родственниками девушки, формально требовалось и ее согласие.{475} Достигнув его, приступали к следующему этапу — формальному сватовству — petit («пецит»), starostie formala («старостие формалэ»), которое бывало пышным: парень шел свататься к своей избраннице, сопровождаемый родителями, сватами (старостами), несколькими близкими родственниками, а также лэутарами — музыкантами, обычно скрипачом и волынщиком.
В дом предполагаемых тестя и тещи (socri) сваты входили с обычными приветствиями, и наиболее красноречивый сват произносил стихотворные благопожелания, обращаясь к отцу девушки. Родителей девушки называли «боярами», а парня «юным императором», выступавшим во главе господарского «войска», охотившимся, блуждавшим верхом на коне в поисках «козочки» — девушки. В этот текст также включались мотивы культа плодородия, в частности, упоминались связанные с этим культом русалки (zina — «зынэ»).{476}
В конце XIX в. в Молдове и Северо-Восточной Румынии были распространены стихотворные тексты сватовства, записанные еще в XVIII в. Д. Кантемиром, произносившиеся старостами и имевшие региональные отличия. Так, в Трансильвании в них вплетались библейские мотивы (повесть о женитьбе Исаака).{477}
На этом этапе сватовства к пришедшим сватать родня невесты выводила, последовательно подменяя девушку, ее бабушку, мать или постороннюю старуху поуродливее, девочку или парня, переодетого женщиной, выдавая их за «императрицу», которую ищет «император». Пришедшие их отвергали. Но когда выводили саму празднично одетую девушку, пришедшие ее радостно приветствовали: «Ведь именно ее увидел юный император». Девушка и ее родители обычно подтверждали свое согласие, прежде высказанное старостам. Сидевшие за столом молодые обменивались памятными подарками в знак своей связи: парень дарил девушке монеты, а она в ответ косынку («нэфрамэ») или головной платок, а участники церемонии, в особенности старосты, произносили приветствия и благопожелания.
В сватовстве важную смысловую роль играло пиршество. Сваты угощали участников церемонии вином (водкой) из плоски в момент, когда было достигнуто согласие сторон. Мать девушки, закрепляя договоренность, устраивала обильное застолье. В некоторых местностях румыны в напиток, от которого отпивала и девушка, клали щепочку от ярма, чтобы в будущем браке молодые «стали неразделимыми, как два вола в ярме».{478}
Но даже на втором этапе сватовства, если отец парня предлагал отцу девушки выпить вина, а последний отказывался, это означало, что предложение о сватовстве отвергнуто. Признаком отказа служила и такая ситуация, когда родня девушки отпивала из сосуда и его вновь наполняла.{479} При достижении договоренности (как ее символ) принесенный сватами сосуд оставался у родителей девушки.
При сватовстве в Трансильвании наряду с плоской с напитком фигурировало яблоко с воткнутыми в него новыми серебряными и золотыми монетами. Если девушка его принимала, это означало, что она согласна со сватовством. Плоска с напитком и яблоко — символы договоренности о браке{480} во время сватовства. Среди крестьян было даже распространено выражение: «Взял в жены девушку вместе с плоской». Принятие девушкой яблока с монетами символизировало ее согласие со сватовством также у сербов и черногорцев.{481}
Уже с момента сватовства, когда румынки становились особенно «желаемы на танцах», в их наряде происходили изменения, например в косы вплетали цветы. Мечты об этом событии — начале перехода в положение невесты — отражены в народной поэзии.
На рассмотренном выше втором этапе сватовства, когда возможность брака становилась все реальнее, родители жениха и невесты заключали соглашение о приданом.{482} Так, например, в переговорах участвовали со стороны молодой отец, мать, тетка, сестры, посторонний — свидетель; со стороны молодого — мать, бабушки, брат, посторонний — свидетель.{483} Обсуждение состава приданого иногда длилось по нескольку часов, сопровождалось распрями. Стороны зачастую расходились, вновь сходились. Иногда парень так и не мог жениться на девушке из богатой семьи. Отвергнутый парень из мести иногда выкашивал делянку конопли, принадлежавшей родителям девушки; преимущественно эта месть была направлена на ее родственниц. В виде мести сжигалась скирда соломы или копна сена, калечился скот; ворота, забор, фронтон дома обрызгивались дегтем, если пара не соединялась из-за легкомыслия девушки.