Брак во имя Альянса
Шрифт:
– Значит, ты кибербионик?
– Думаю, что частично. Потому что почти все тело цельное, я не чувствую его по частям.
– У тебя рука правая как у людей, - задумчиво проговорила я, - а остальное тело?
– Я создан как гуманоид, если ты о моем организме в целом, - ответил Аэдо.
– А лицо? У тебя есть лицо? – не отставала я. Почему-то знание о том, что находится под сотами, стало для меня чрезвычайно важным.
– Я не знаю.
– Зачем эта голограмма? Она ведь попросту скрывает твое лицо, если оно есть.
– Это не голограмма, - слова падали размеренно,
– А что тогда?
– Это интерфейс обмена данными с Верховным стором.
– А как ты тогда видишь сквозь этот интерфейс? У тебя есть глаза?
– Не знаю, - ответил он, чуть поразмыслив, - полагаю, там есть встроенные сенсоры, которые позволяют мне обрабатывать видеопоток. Но, думаю, я вижу мир так же, как и человеческая раса.
– И какого цвета у меня глаза, например?
Он резко остановился, повернулся ко мне, и я не успела отшатнуться, как затянутые в перчатку пальцы взяли меня за подбородок, заставляя поднять лицо. Наверное, мне непроизвольно перекосило от накатившего ужаса перед склонившейся ко мне тьмой, потому что ровно через удар сердца Аэдо меня отпустил и сам сделал шаг назад.
– Дыши, Маргарита. Не стоит меня так бояться, я не сделаю тебе ничего плохого. А глаза у тебя голубые.
…Оказывается, мы подошли к спортзалу. Он тоже был весьма неплох, напичканный всеми возможными типами тренажеров. И – как заметил медиум – сюда я тоже могла приходить, когда пожелаю. А еще там была огороженная площадка для спарринга, и я про себя хмыкнула. Зачем это ему? С кем медиум Аэдо тренируется? Возможно, он все-таки солгал, сказав, что живет сам?
Я махнула рукой в сторону площадки.
– Ты сам тренируешься?
– Да.
– И что, получается? Сам учился?
Пожатие широкими плечами.
– Наверное, получается. Я иногда смотрю новостные полосы. Люди говорят, что это полезно для состояния тела.
– А я бы посмотрела, как ты это делаешь, - храбро сказала я, - покажешь?
– Если тебе интересно.
Сама не знаю, почему, но я ожидала, что он так и полезет на площадку в своей длинной мантии. Но нет: медиум Аэдо неуловимым движением стянул ее с себя, оставшись при этом в черном нательном белье, похожем на такую же, как и на мне, пижаму. Но перчаток не снял. И ботинок тоже. Становилось все интереснее, и я невольно перехватила его за предплечье.
– Подожди. Я составлю тебе компанию.
И – самое смешное и грустное – я туда лезла вовсе не потому, что у меня кулаки чесались набить морду девиранину, а потому, что мне действительно стало любопытно, что он умеет. А еще… вот что было важно: Аэдо остался без капюшона, и я увидела… его голову. Вернее, часть головы. Старательно выбритый затылок, покрытый змейками белых старых шрамов. Уши… Самые что ни на есть человеческие, черт возьми! А остальное было скрыто под интерфейсом. Я даже разглядела, как от черной, непонятной мне материи под кожу убегают глянцевые проводки. Верховный стор его создал, как же! Да верховный стор, скорее, что-то старательно переделывал в уже готовом теле. Человеческом теле.
И от этой мысли мне сделалось действительно жутко. Но – размышлять
Тряхнув головой, я стала в исходную позицию. Медиум неторопливо встал напротив. Он, конечно, был намного крупнее, выше меня почти на голову, но – не это ли лучшая возможность наконец оценить потенциального противника?
Я атаковала первой, так, как привыкла. Да и он вряд ли ожидал подошвы, летящей прямехонько в интерфейс для общения с Верховным стором. Однако, неведомо как, но ушел от удара, и я едва успела увернуться от ответной атаки. Что ж, недурственно… Еще атака – и снова жесткий блок, от которого у меня едва руку судорогой не свело. Я отскочила от Аэдо, восстанавливая дистанцию, а заодно переводя дыхание. И, не давая ему времени на размышления, снова атаковала, намереваясь достать его в солнечное сплетение – и снова моя рука попала в блок.
Так мы попрыгали некоторое время, пытаясь достать друг друга. Вернее, я пыталась, а медиум – я была в этом почти уверена – вполне осознанно уходил в оборону, боясь мне навредить. Потом ему это, видимо, надоело, и он без особых усилий скрутил меня в стальном захвате, пережимая локтем шею и аккуратно заведя мою руку за спину – так, что попробуй я трепыхнуться, мне стало бы очень больно.
– Хорошо, сдаюсь-сдаюсь, - пропищала я, вертя головой и затылком чувствуя горячие мышцы.
Он отпустил сразу же, отошел в сторону. Было видно, что дышит он довольно тяжело: все-таки погоняла я его неплохо. Я потерла шею.
– Еще чуть-чуть, и на «Содружество» пришлось бы отправить оповещение, что девиранин случайно убил жену.
А потом я не удержалась и отвесила ему пинка в бок – когда он совсем этого не ожидал. Но нет… ожидал, еще как. Моя нога попалась в капкан. Он ее крутанул – вместе со мной, и я больно шлепнулась на пружинящий пол. И тут же почувствовала, как он меня поднимает, обхватив рукой под мышками – как любящий отец поднимал бы вопящую дитятю с земли.
– Прости. Тебе не больно?
– Конечно, мне больно, - растерянно шепнула я.
Но растерялась я не потому, что меня повозили по площадке, нет. Я растерялась от того, что он поставил меня на ноги, но отпускать не спешил и как будто сам открывал для себя что-то новое, прижимая меня лопатками к груди. Сильная рука спустилась ниже, на талию.
– Прости, я не хотел тебя обидеть.
И этот противный неживой голос…
– Я не обиделась, - ответила я, чувствуя, как дыхание застряло где-то в горле.
Определенно, он меня обнимал. И, похоже, ему это нравилось.
***
Лежа на своей кровати с закрытыми глазами, я пыталась размышлять. Честно говоря, получалось из рук вон плохо. Единственное, что я знала точно – это то, что закончился мой первый полный день на корабле девиранина, и что, вероятно, я медленно схожу с ума, потому что я совершенно не страдала оттого, что меня сюда отдали.
Что-то происходило со мной странное и недоступное пониманию: на сердце было легко, а мысли при попытке собрать их в кучу и как-то систематизировать, разлетались во все стороны, словно игривые бабочки. Слишком много впечатлений.