Брат во Христе: Второе пришествие
Шрифт:
– Да, брось. Всё, поблагодарил и забыли. Не хочу, чтобы твоя благодарность как-то довлела надо мной. Мы квиты, и дальше будем действовать как простые знакомые люди.
– Хорошо.
– Согласился Рэб.
– Давай, отдыхай.
– Мираж почти закрыл дверь, но замер.
– Хочу попросить тебя Рэб, будешь общаться с людьми, не рассказывай им всего, что знаешь обо мне. "Внешников" здесь очень не любят.
– Так есть за что.
– Рэб наткнулся на прямой взгляд Миража.
– Хорошо, понял, можешь на меня положиться.
Оставшись один, Рэб решил привести мысли в порядок и оглядеться. Подошел к окну. Стены крепости были
Рэб опустил глаза и рассмотрел места, непосредственно прилегающие к дому. По узкой улочке между домами шли люди. Наверное, с работы. Потому что минуту назад на улице не было никого и вдруг, сразу она заполнилась. Люди общались между собой, смеялись, но устало, точно, как после тяжелого трудового дня. Человек пять зашли в дом, в котором поселился Рэб, остальные прошли дальше. Рэб подумал, что сейчас им понадобится душ и поспешил занять его первым.
Рэб пробыл в "Бастионе" неделю. Он попривык, огляделся и успел сформировать первые впечатления о "Бастионе". Во-первых, здесь царил строгий порядок, какой "Затерянному миру" и не снился. Подъем, отбой, принятие пищи, все строго по минутам. Улей у Рэба ассоциировался в анархией, беспорядком и необязательностью. Никто не верил в завтрашний день и потому не заморачивался с дисциплиной. "Бастион" как будто собирался существовать вечно. Рэб быстро проникся его основательной монументальностью и заделом на далекое будущее.
Во-вторых, здесь присутствовала какая-то тайна. Мираж не договаривал и Рэб это чувствовал. За неделю, руководитель стаба успел съездить по делам два раза. Каждый раз, когда он возвращался, на лице его залегала печать серьезных дум. С Рэбом он не делился, а может быть и не делился ни с кем. Старая школа наложила отпечаток на способ принятия важных решений. Они зрели в голове Миража до полной кондиции, и становились руководством к действию только в самый нужный момент. Это было разумно, если бы не сильное желание узнать, что его так беспокоит.
В-третьих, это работоспособность и творческий подход к работе жителей стаба. Мотивация к работе была сильна, и это ощущалось по тому, как быстро внедрился электрический экран на некоторые машины. Люди с готовностью накинулись на эту идею, как будто только ждали, чем бы заняться. Конструкцию Рэба изучили досконально, переосмыслили и сделали во много раз лучше. Его "Буханку" тоже улучшили, добавив в конструкцию емкие конденсаторы.
Недели хватило, чтобы понять, что снова вернулся в Улей. Вес сходил на глазах. Появились мышцы заработанные тяжелыми тренировками на Земле. Какие-то легкие возрастные недомогания исчезли полностью. Рэб снова почувствовал себя сильным и ловким. Еще он ждал в какую сторону направит его умения белый жемчуг. Прошлое уникальное умение для выживания в Улье пригодилось бы лучше всего, но Мираж научно объяснил ему, что это невозможно. Пространственно-временной парадокс с жемчужиной из собственной головы больше не провернуть. Рэб не стал больше думать об этом и сконцентрировался на ощущениях, которые могли бы ему подсказать, что за умение зреет в его теле.
Мираж
В "Бастионе" повисло физически ощущаемое чувство тревоги. Народ притих. По углам зашушукались о том, что грядет призыв. В тот же вечер Мираж выступил перед жителями стаба и объявил им, что создает регулярную вооруженную группу, численностью в семьдесят человек. По реакции людей Рэб понял, что война, это не их любимое занятие и что с подобной ситуацией ему уже приходилось сталкиваться. Побочный эффект погружения в безопасную среду породил страх перед смертельным риском. Мираж решал это по-своему. Двое возмутившихся, были немедленно выставлены за ворота. Народ притих и стал готовиться.
Рэба уговаривать не пришлось. Он был двумя руками за то, чтобы разогнать кровь, в прямом и переносном смысле.
– Если бы ты отказался, Рэб, то мне пришлось бы пересмотреть вообще все свои ценности.
Рэб почувствовал в голосе Миража некоторую обиду.
– Если бы мне хотелось сидеть в безопасности, то Земля для этого подходила лучше. Полагайся на меня во всем.
– Спасибо, Рэб.
– Мираж протянул руку.
– С тобой как-то спокойнее.
– Расскажешь, что за проблемы?
Мираж прикрыл дверь в комнату Рэба. Положил на кровать карту местности, прилегающей к стабу. "Бастион" находился ровно в центре и был помечен значком, похожим на средневековую крепость.
– Помнишь, я говорил, что меня вычисляют провокациями?
– Ну, да, помню.
– Они рядом.
– Мираж обвел красным карандашом несколько кружков.
– Этот стаб сожгли, этот тоже и здесь побывали. Им никто не оказал внятного сопротивления.
– Это и понятно. Против армии ни один стаб не выстоит долго.
– Я же не смогу допустить, чтобы с нашим стабом поступили так же.
– Разумеется.
– Согласился Рэб.
– К чему тогда эти усилия?
– Вот и я о чем. Нам надо увести их в другую сторону, создать полную иллюзию, что тот, кого они ищут, это такой странствующий атаман с небольшим войском.
– Если они поверят, то внешникам ничего не будет стоить появиться на своей технике и перемолоть нас в капусту? Вы же меня изловили, на раз?
– Ну, теперь мы дальше от их границ и попасть сюда не так просто. По статистике, с каждой тысячей километров от границы потери в живой силе растут в геометрической прогрессии. Не забывай, что мутанты не сортируют людей. Мы для них все одинаково вкусные. Что я рассказываю, кому, как не тебе разбираться в этом?
– Я не ел людей.
– Это была шутка.
– Я не ел людей в своем теле. В чужом случалось.
– Вот, в каждой шутке есть доля правды.
– Утром рано подъем, все инструкции раздам непосредственно перед выездом. А теперь, ложись спать, если уснешь.
– Усну, не впервой.
Колонна источала солярочно-бензиновый дым, смешивающийся с утренним туманом. Провожающих колонну было мало. За себя Мираж оставил Таможню, мужчину похожего на актера Луспекаева из "Белого солнца пустыни". Ему он доверял и знал, что оставленные ему инструкции тот будет выполнять буквально.