Брат Вульф
Шрифт:
Вскоре Джонсон снова захрапел. Его не за что винить, что он много спит. Он прошел через ужасное испытание.
– Мне не хочется просить тебя об этом, Вульф, но я ужасно голодна и хочу спать. Не мог бы ты снова подержать Тильду?
– Спросила Алиса. – Дай мне отдохнуть один час, а потом ты сможешь тоже лечь поспать.
Я кивнул и забрал у нее Тильду. Алиса съела своего кролика и вскоре уснула. Она держала рот закрытым и не храпела. Я изучал ее лицо. В этом не было никакого сомнения: она действительно была красивой, с ее высокими скулами и темными волосами. Ведьма
Я проснулся оттого, что кто-то вытащил ребенка из моих рук. И тут я понял: то, что случилось, и было стыдно за то, что я заснул с маленьким ребенком на руках. Алиса наверное рассердилась на меня, но потом понял, что это не так. Она никогда бы не отняла у меня своего ребенка так грубо.
Я поднял взгляд и увидел лицо брата Сабдена. Он держал Тильду, вытянув руку вперед и смотрел на меня сверху вниз. Алиса лежала на боку, придавленная двумя монахами, которые связывали ее веревками. Во рту у нее был кляп, что бы она, не смогла произнести заклинание.
На поляне уже было сумрачно – ближе к вечеру, подумал я. Должно быть, я проспал несколько часов – удивительно, что они смогли так легко нас найти.
– Догнать его!
Раздался чей-то крик. Я оглянулся и увидел ведьмака Джонсона, убегающего через деревья, с тремя вооруженными людьми преследующими его.
А потом это превратилось в кошмар наяву. Среди них, не было ни одного брата из аббатства. Там было семь убийц, включая брата Сабдена и три преследователя Джонсона. Все они были наемниками. Эти люди были головорезами, которых послал Квизитор из Блэкберна, либо брат Сабден нанял их. Под его руководством, они работали быстро и эффективно.
Глубоко вбив колья в землю, они грубо швыранули нас и привязали к ним наши ноги. Алиса была слева от меня, но ... справа от меня был пустой кол – вероятно, для Джонсона. как только поймают его. Они определенно знали, что нужно делать, нагромождая бревна и ветки у наших ног.
– Положи туда растопку! – давал указания Сабден.
– Нет, не надо, поставь эти большие бревна ближе. Мы хотим видеть, как пузырится их кожа. Нам нужно, чтобы они умирали медленно и чувствовали столько же боли, сколько и я.
Я был в ужасе. От этого никуда не деться. Я умру. Алиса тоже умрет, и я не думаю, что они пощадят малышку. И это была моя вина, что я заснул, когда должен был быть на стороже.
Ведьмака Джонсона, им так и не удалось поймать. Я не винил его за то, что он сбежал
Алиса боролась со своими путами, но ничего не выходило, она была очень крепко связана. Глаза у нее были дикие, и она все время вертела головой, путаясь выплянуть кляп и закричать.
Они унесли Тильду куда-то подальше, так как не было слышно ее плача. Я сильно надеялся, что с ней все будет в порядке и они не причинят ей вреда.
В отчаянии я тоже натянул веревки, пытаясь освободиться. Я посмотрел вниз, на дрова, сложенные под нами. Они собирались сжечь нас.
Я глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки, закрыв глаза и рот, чтобы не кричать. Теперь я слышал, как плачет Тильда, где-то далеко позади нас. Алиса тоже скорее всего слышала ее. Я видел, что ее борьба стала еще более отчаянной. Я просто был там, парализованный ужасом, и думал только о себе. Я размышлял о том, что Алиса вообще не думала о себе. Она была только обеспокоена своей маленькой дочерью.
Брат Сабден подошел к нам и замер, пиная носками сапог бревна, которые будут использованы, чтобы сжечь нас заживо. Он посмотрел на меня высокомерно, как будто мы были грязью под его ногами.
– Скоро твоя плоть сгорит, а твоя душа, попадет в самые глубокие Чертоги Дьявола в аду. Там Сатана приберегает особые мучения для ведьм, и для тех священников, которые умирают в смертном грехе. Помни об этом, когда будешь умирать. Боль от огня, будет ничтожной по сравнению с той, когда ты попадешь в ад: это будет агония гораздо более и более сильнее – агония, которая никогда не закончится ...
Он указал куда-то поверх наших голов и позвал кого-то сзади.
– Приноси мне ребенка!
– скомандовал он.
Плач становился все громче, пока в поле зрения не появился еще один головорез, который передал ребенка брату Сабдену. Он начал баюкать ее с улыбкой на лице.
Сделав шаг в сторону Алисы, он сказал:
– Она выглядит так невинно, не так ли, ведьма? Но внешность может быть обманчива. Это отпрыск ведьмы и безбожного Ведьмака. Она должна умереть! Но она еще слишком молода, чтобы грешить и поэтому, в отличие от тебя, не будет страдать от вечной боли. Сжигая плоть этого ребенка, мы очистим его от своего происхождения. Его юная душа сможет свободно долететь до Бога. Таким образом, если ты действительно любишь ее, ты должна радоваться.
Брат Сабден подошел к костру и поднес Тильду к огню. Почувствовав жар, она заплакала еще громче.
Я не мог вынести этого зрелища, но и отвернуться тоже не мог. Я был уверен, что брат Сабден вот-вот уронит ребенка в огонь. Я был в ужасе.
Однако вскоре выяснилось, что он делал это просто для того, чтобы помучить Алису. Вместо этого он вернулся к нам и положил ребенка у ног Алисы, одарив ее злобной ухмылкой. Тильда плакала так, что чуть не лопнула, лицо ее побагровело.
– Твое дитя сгорит у твоих ног, ведьма. Наказание будет заключаться в том, чтобы ты смотрела на это и не могла ничем помочь ему.
Брат Сабден повернулся к своим людям.
– Время пришло!
– крикнул он им. – Поджигайте их!
Один из людей вытащил из костра горящую головешку и зашагал к нам с нетерпеливым и жестоким выражением лица. Но потом его лицо внезапно изменилось. Он остановился и уставился на бревна и ветки так, как будто видел их впервые, или как будто что-то увидел или услышал.
В самом деле, я тоже что-то улышал, где-то в темноте деревьев, что то неуклюже двигалось на нас. Брат Сабден и его люди обернулись.