Брать живьем! 1919-й
Шрифт:
Я допил чай, поблагодарил Кузовлева и отправился к себе домой, чтобы малость вздремнуть. А потом, как и намечалось, пошел в столовую. Ел в ней макароны с подливкой, пил пиво, слушал проникновенные романсы, но Алекса так и не дождался.
Вечером гулял с Лидией по «Невскому проспекту». Она была весела, непосредственна, много рассказывала о Смольном институте и Петербурге. Упомянула также о том, что Тальский вчера получил от нее вежливое уведомление о невозможности дальнейших встреч.
Глава 11
Утром я немного проспал, досматривая
Вскочив с постели, я протер кулаком глаза, натянул на себя галифе с гимнастеркой и рванул на планерку. Сдерживая дыхание, вошел в кабинет, пожал руки сотрудникам и сел на свое место.
– Так, – начал Светловский, оторвавшись от бумаг и окинув всех взглядом. – Вижу, все в сборе. Радует, то, что нет новостей о самочинках и новых деяниях «затейников». Но нет и свежих сведений о бандитских притонах, малинах… Мы как слепые котята, тычемся мордой во все стороны, куда бредем, сами не знаем. Осведомители молчат, ни хрена не знают! Новых нужно заводить, что б отдача мало-мальская была… Ладно, хотелось бы сначала узнать о положении дел на станции… Рассказывай, Константин Терентьич!
– Рассказывать особо нечего, – сказал Гудилин. – Мошенники притаились, если и сбывают товары, то надежным людям, наверняка. Куда уж мы не ходили, где только не задавали наводящие вопросы, но ничего путного не добились.
– Понятно. Спиридон Прокофьевич, какие у тебя новости?
Дюжий матрос, смоля цигарку и прикрывая глаз от едкого дыма, покачал головой.
– Никаких… Ходил в Нижний парк, чтобы расспросить о том парне с ножом, который хвастал, что он из банды «затейников». Работница парка описала мне его приметы: небольшого роста, вихрастый, кареглазый, в сером костюме, косоворотке, хромовых сапогах.
– Ну, хоть что-нибудь… Константин Терентьич, поезжай на станцию, будем надеяться, что аферисты клюнут на наживку… Спиридон Прокофьевич, продолжай заниматься делом «затейников». Антон с Леонидом сегодня будут прогуливаться по базару в поисках ценностей из имения Заградского. Глядишь, картины всплывут. Трясанем сбытчиков, а там и выйдем на след похитителей! Вот вам подробный список похищенного.
– Можно взглянуть? – попросил я.
– Пожалуйста, – сказал Светловский.
Кроме уже известных мне вещей в списке под порядковыми номерами были отмечены следующие предметы: наручные золотые мужские и дамские часы, орден Станислава, нитка жемчуга, золотые кольца, перстни, броши, запонки, брелоки, серебряные ложки, тарелки, сливочники, мыльницы, все с гербом Заградских. Здесь также был отдельный список статуэток из золота и слоновой кости: «Сова. Символ мудрости», «Филин на книгах», «Пегас», «Cтепной орел», «Рог изобилия», «Лев готовится к прыжку», «Рычащая пантера», «Породистый скакун» и тому подобное.
Я передал список Карпину.
– Все, можете идти! – проговорил Светловский, поглядев на сотрудников. – Стажер Нечаев остается.
После их ухода он закурил папиросу и посмотрел на меня сквозь пелену дыма.
– Был
– Алекс вчера в ней так и не появился.
– Надеяться на встречу с ним в иных местах нет смысла, поэтому каждый вечер ты должен быть в столовой. Ясно?
– Ясно, товарищ Светловский!
Он потрогал пальцами подбородок и снова пыхнул папиросой.
– Маркин организовал наблюдение за тремя милиционерами-обозниками… Будем надеяться, что это нам что-нибудь даст… А я вот что подумал, не сходить ли тебе, Данила, к Кузовлеву? Сдается мне, сыщик в прошлом знал местных скупщиков краденного. Я уже осмотрел ящик в шкафу с надписью «Скупщики», но, увы, на каждой карточке отметки: выбыл в неизвестном направлении, не проживает!.. А если кто-нибудь из них все же остался здесь после революции? Либо вернулся под другой личиной?.. Такие серьезные ценности, как старинные картины, люстра, золотые часы со статуэтками из золота и серебра, может сбыть только опытный в этом деле человек. И сбыть серьезному покупателю, живущему, скорее всего, не здесь, а в самой Москве!
– Я уже разговаривал с сыщиком по этому поводу, – сказал я, пряча улыбку.
– Когда ты успел? – воскликнул начальник.
– Вчера, до того, как пойти в столовую.
– Ох, и умница, стажер!.. Ничего не скажешь! Ну, и что присоветовал Кузовлев?
– Сказал, что один из скупщиков по-прежнему проживает в городе…
– Кто такой?
– Нелидовский.
– Нелидовский, значит, – повторил Светловский, подойдя к картотеке и выдвинув нужный ящичек. – Так, Святослав Серафимович Нелидовский, за пятьдесят, жил на Вокзальной в собственном доме, выбыл в неизвестном направлении… Приметы: рост – 1 метр 88 сант., телосложение – крупное, объемный живот, волосы – темные, длинные до плеч, густые, безусый, цвет лица – белый, выражение лица – смиренное, глаза – карие, нос – прямой, подбородок – скошенный, руки – длинные, привычка держать их за спиной. Сутуловат, походка – торопливо семенящая. Особенности в жестикуляции, мимике и т. п. – лицо живое, подвижное…
– Теперь он худ, с бородкой и усами, волосы коротко подстрижены.
– И где проживает?
– Неизвестно. Кузовлев вчера столкнулся с ним нос к носу в подворотне на углу Стрелецкой и бывшей Церковной.
– Хм-м… Может, он там живет, а может, и заходил к кому-то по делам. Мы поступим следующим образом… Где-то тут у меня лежит холст, который я реквизировал у одного барыги, да так и не удосужился отнести в народный музей. – Светловский встал на стул и пошарил руками по крышке шкафа. – Вот он!
На холсте был изображен человек лет пятидесяти пяти с посеребренной сединой бородой в красной рубашке и черной жилетке. На обороте я прочитал: «Портрет купца». Что за торговец сидел за покрытым белой скатертью столом, какой художник рисовал его, было не понятно.
– Не Бог весть какая живопись, – cказал Светловский, – но большего нам и не надо… Сейчас сверну холст в трубочку и перевяжу его. Твоя задача, Данила, сходить с этим холстом на угол Стрелецкой и бывшей Церковной, ныне Толстова, и поинтересоваться у местных жителей о Нелидовском. Мол, нужны деньги, деваться некуда, продаю картину… Нам бы только адресок узнать, тогда мы бы быстренько составили план действий!