Брат-зверь

Дроздов Игорь

– Черт, что это было?
– проговорил он.

– Ты о чем?
– не понял Тимур.

– Я… - Алексей недоуменно посмотрел на друзей.
– Не знаю.

Х Х Х

– Сколько я провалялся?
– спросил Алексей.

– Больше суток, - ответил Тимур.
– Мы…

Джаф потянул его за руку.

– Что?

В ответ замысловатое плетение пальцев. Тимур досмотрел до конца монолога, кивнул.

– Джаф говорит, - ответил он, - что ты провалялся в отключке двадцать семь часов

и шестнадцать минут.

Джаф снова дернул его за руку, сделал короткий, резкий жест.

– Джаф, не глупи.

Тот снова дернул. Тимур болезненно искривил губы.

– Хватит тебе. Говорить сколько секунд это глупо.

Джаф сжал его за локоть. Барбос побагровел, глаза полезли на лоб.

– Хорошо, тридцать шесть секунд.

Джаф резко сплел пальцы.

– Ну, хорошо. Уже восемнадцать минут три секунды. Доволен?

Джаф кивнул.

Алексей терпеливо дождался конца перепалки.

– Вы знаете, что им от меня нужно?
– спросил он.

– Не-а, - Югоса почесал впалые щеки, малиновую шевелюру.

– Блох выведи, - подначил его Тимур и обратился к Алексею.
– Действи­тельно не знаем.

– Но для нас ты точно важный, - сказал Югоса.
– Нас пообещали поубивать, если ты не придешь в себя. Говорят, тогда мы им не нужны сов­сем.

Алексей ненадолго задумался. Потеребил в пальцах цепочку, убрал ее в карман. Размышление прервал скрип открывающейся двери. К ним вошел настоящая образина. Круглый как бублик. Голова выставлена вперед. Рот перекошен, нос расплющен. Один глаз огромный как яблоко. Второй передвинут на щеку и маленький словно вишневая косточка.

– Ты!
– рыкнул он и ткнул пальцем в Каширцева.
– Выходи.

Подумав, Алексей решил не сопротивляться. Заодно и узнает, что этим уродам кочевникам от него нужно.

Он молча пошел к двери. Образина грубо остановил его. Быстро и уме­ло обыскал.

– Что это?
– он вытащил цепочку.

– Это мое…

– Нельзя!
– рявкнул образина. Сунул цепочку за пазуху драного балахона и толкнул Алексея к выходу.
– А ну пошел! А будешь пререкаться, я тебе такое устрою…

– “Это я тебе устрою, - подумал Алексей.
– Придет время”.

Когда он вышел, в нос ему сразу шибануло тяжелым животным смрадом и запахом пота. Вся эта смесь была вскипячена жарким солнцем, что только усилило ее и без того отталкивающий эффект. Алексей потянулся рукой к носу. Тут же раздался грозный окрик уродливого стража. После­довал толчок в спину. Образина повел его между больших, около десяти метров в высоту, кожаных шатров. Городок был временный, поэтому временные хозяева даже не думали о нем заботиться. Тем более те­рритория вражеская. Кругом уже успели накидать целые горы мусора. Сю­да же свалена зола. В ней видны остатки жалких кустов, что произрастают в этих местах. Бедные, им-то за что досталось?

Дорогу перекрыли два могучих, черного цвета быка. Они лениво переходили дорогу, таща за собой сплетенную из длинных ветвей волокушу. Волокуша нагружена кожаными мешками. На мешках восседает кочевник, чья голова напоминала равнобедренный треугольник. Он изо

всех сил покрикивал на быков. Стега­нул кнутом одного по спине. Быки обиженно взревели, потащились быстрее.

Когда дорога, наконец, открылась, они двинулись дальше. Алексей не успел сделать и одного шага, как под ноги ему метнулся местный аналог крысы. Мать честная, здоровенная, словно такса. И это еще без хвоста. Тот тя­нется голый, противный и, кажется, конца и края ему не будет.

Людей вокруг было достаточно. Сновали словно в базарный день, Мужчины, женщины, дети. А вот стариков не было видно. Наверное, жаркие дни проводят в тени палаток. Хорошо устроились. Тут Алексею в голову пришла жуткая мысль. Ведь некоторые кочевые народы своих стариков просто убивали. Несмотря на жару, лоб его покрылся холодной испариной.

Солнце, как будто желая показать, кто здесь хозяин, сразу опалило его словно из печки. Алексей почувствовал, как капли пота выступили по спине, ручьями побежали по лопаткам. Рубашка под курткой мигом намокла. Хорошо хоть руки не связали, можно почесаться, стереть пот. Охранник только бурчал зло, но руки больше не распускал. Может, в нем все-таки жила совесть.

Алексей в который раз потянул руку к зудевшей лопатке и тут же получил по ней чувствительный удар.

– Хватит!
– прорычал образина.
– Надоел.

Алексей только выдохнул сквозь зубы. Вот так подумай о человеке хорошее.

Шатер, к которому его подвел кочевник, ничем не отличался от других шатров. Такой же потертый, сшитый из разного цвета шкур. Изнутри доносится тоненький голосок.

– Господин, - расслышал Каширцев.
– Вы чудесны. Вы настоящий мужчина.

Как только образина приоткрыл полог, голос сразу смолк. Что-то зашуршало. Из шатра выскочила девочка лет двенадцати. Одета в беспорядке, взлохмаченная. Увидев их, остановилась, поправилась. Пошла степенно, словно принцесса какая, прямо на них. По лицу образины было видно, что это его разозлило, но он вежливо посторонился.

– Заходи, - донеслось из палатки. Странный это был голос. Алексей попробовал подобрать ему определение и вдруг понял, что он звучит так, будто дерево заговорило. Густой, бездушный голос.

– Заходи, - ткнул ему в спину кулаком образина.
– Что не слышишь?

В шатре оказалось неожиданно холодно. Пот мгновенно остыл и потек по телу ледяными струйками. Алексей поежился, почувствовал как побе­жали мурашки. Концентрированный сумрак вокруг усиливал ощущение холо­да. Казалось, что из жаркого пустынного дня он вышел в арктическую ночь.

– Это он?
– снова раздался неживой голос.
– Тот, кто укротил гром-меч?

– Да, Великий Странник, - благоговейно произнес образина, прищурив разнокалиберные глазки. Алексей и не подозревал, что из этой пасти кро­ме рыка могут выходить такие интонации.

– Подойди.

Образина легонько подтолкнул Алексея в спину. Каширцев сделал несколько шагов и остановился.

– И так, это ты, - утверждающе произнес голос.
– Значит…

– Я не хочу разговаривать с тем, - перебил его Алексей, - кого не ви­жу.