Брат-зверь

Дроздов Игорь

– Свобода!
– Югоса даже языком цокнул от удовольствия.

– Свобода - это хорошо.

Югоса откровенно обиделся такому спокойному отношение к его проекту.

– И еще двоих по его желанию, - договорил он и отвернулся.

– А что будет с третьим?
– Алексей сразу уловил суть.

– Что будет, что будет? Драться будет. Вот что будет. Сам за себя.

– Ладно, не гавкай. Сейчас не мешай. Чапай думать будет.

– Да пошел ты, - Югоса ушел к дальней стене и… уснул.

X X X

Ближе

к полночи Алексей заставил себя уснуть. Лежал с закрытыми глазами и не шевелился до тех пор, пока усталость не взяла свое, и сознание не заволокло поволокой. Проснулся когда в дырку в потолке во всю светило солнце. Вскочив, он потянулся и, не давая самому себе времени на раздумье - вдруг еще передумает - начал пинать кожаную дверь в шатре. Пинал минуту, две. Как во всех тюрьмах реакция на такую наглость со стороны заключенного была одинаковая. Явился обозленный охранник и несколько минут упражнялся в очень громком - все друзья Алексея мгновенно повскакивали и ошарашено крутили головами, не понимая что происходит - художественном мате. А слов охранник знал очень много. Как только он, наконец, угомонился Алексей, попробовал обратиться к нему. Получил в лицо новую порцию ма­та. На этот раз, правда, порция была гораздо меньше первой. В третий раз только угрюмо пробормотал что-то под нос и ушел. То ли сообщать о чем попросили, то ли просто отдыхать от надоедливых заключенных.

Нет, скоро вернулся в компании с каким-то важным кочевником. Тот с интересом рассмотрел Алексея. С еще большим интересом Джафа. А вот Югоса и Тимур его разочаровали.

– Хорошо, - сказал важный кочевник сам себе и ушел.

– Что хорошо?
– крикнул ему вслед Тимур. В ответ охранник больно ткнул деревянной дубинкой ему в лицо. С грохотом захлопнул дверь. И как умудрился только в кожаном-то шатре.

Тимур скривился. Потер, покрасневший от удара, глаз.

– Так все-таки, что хорошо?

Югоса наклонился к нему.

– Хочешь, я тебе симметрии добавлю.

– Как?
– не понял Барбос.

– А вот так, - Югоса легонько ткнул его кулаком во второй, чистый глаз.

– Да ну тебя!
– огрызнулся Тимур.
– Так что все-таки здесь происходит?

– Алексей, что скажешь?

– Похоже, получилось, - ответил Алексей.

Барбос вскочил.

– Алексей, - сказал он.
– А вот тебе я сейчас точно синяк поставлю. И вообще всю рожу разукрашу. А Джаф поможет. Верно Джаф? Ты что удумал? А ну говори.

– Не кипятись, Барбос.

– Какой еще Барбос?
– взвыл Тимур.
– Да я тебя щас.

– Э, извини, оговорился.

– Какое в баню оговорился? Ты меня целенаправленно псиной обозвал.

– А что… Барбос - круто, - залыбился Югоса.

– Урою!

Джаф продемонстрировал какое-то короткое сплетение пальцев. Тимур посмотрел на него укоризненно.

– Джаф, и ты туда же?

– Ладно, Тимур, забыли.

– Алексеич, это с тобой забыли. А с ними? Эти обормоты теперь ведь житья не дадут.

На всю жизнь ты меня повязал.

– Ну ладно, извини.

– Извини… - в укоризну ему проговорил Тимур.

– Да ладно тебе. Такое ощущение, что сейчас вешаться побежишь - Каширцев протянул руку и потянул за ошейник на шее Тимура.
– Не носил бы эту штучку, никогда бы тебя так не назвал.

Джаф с Югосой перестали улыбаться. Удивленно посмотрели на Алексея.

– Не понял, - сказал Тимур.
– А при чем здесь воротник?

– У нас такие только собаки носят.

– А у нас те, кто за волками, да дикими собаками охотится.

– Волкодав? Сильное совпадение.

На губы Каширцева легла ладонь. Алексей хотел уже в злости сорвать ее, но потом дотумкал, что лишних здесь нет, поэтому сдержался. Это оказался Югоса. Палец второй руки он приложил к своим губам. Увидел, что Алексей его понял, отнял палец и сказал.

– Ты что-то хотел рассказать.

– А ты не хочешь?

– Я - нет. А вот ты хочешь.

Алексей пожал плечами. Джаф сделал короткий, решительный жест. Тимур переводить не стал, но Алексей и без перевода догадался, что Джаф сказал: “Не тяни”.

Тимур огляделся воровато. Обрадовался, что про собачью кличку забыли. Решил закрепить победу.

– Так о чем вы там шептались?

Ладно. Каширцев коротко, но стараясь не упустить важных деталей, пересказал его и Югосы план.

– Вот так, - закончил он и посмотрел на друзей, чтобы увидеть какой эффект произвели его слова.

Тимур вскочил. Несколько раз прошелся из конца в конец шатра. Лицо у него при этом было “не подходи - убью”, но когда вернулся и сел обратно, уже подуспокоился.

– Ладно, - пробурчал он, - это все же лучше, чем корчиться на пыточном столе.

– Чем лучше?
– вкрадчиво поинтересовался Югоса.

– Умрем легче, - огрызнулся Тимур. Нервно дернул за ошейник. Помол­чал, многозначительно глядя на Алексея, провоцируя его что-то сказать. Алексей промолчал, и Тимур сам сказал терзавшие его слова.

– Я тебе не прощу, что ты одного из нас подставил.

– Это как подставил?

– Как-как? За двоих ты бы разобрался, а третий сам за себя пошел бы.

– И что?
– разозлился Каширцев.
– Может, я вам еще должен сопельки вытереть и пеленочки постирать?

– Причем здесь… Надо было бы, я сам бы впрягся. Но ты-то не спросил. Так, сразу по бубену. Иди, мол, на смертный бой друг товарищ.

Прошло несколько часов. Они то молчали, тяжелыми взглядами посматривая друг на друга, то снова начинали злободневный разговор, пока их не прервал шум открывающейся двери. Все сразу замолчали, уставились на гостя, соизволившего посетить их острог. Алексей хмыкнул. На пороге стояла девчушка знакомая ему. Та самая, которую он только вчера видел выходящей из шатра Великого Странника, в скажем так, в весьма интересном виде. Видно от своего хахаля весточку-то и принесла.