Братство рун
Шрифт:
Воцарилось смущенное молчание. Предводитель, который знал власть своих слов, выдержал паузу. Потом он сказал:
— Братья мои, в игру вступила еще одна партия, которая ищет разгадку руны меча, и хотя мы столько лет ведем поиски, не исключено, что наши враги опередят нас.
— Смерть и погром! — теперь раздалось во множестве глоток. — Смерть и погром нашим врагам!
— Конечно, мы могли бы это сделать, — вклинился их предводитель. — Конечно, мы могли бы очистить дорогу от наших врагов. Но я размышлял, мои братья, и пришел к решению, что это не будет разумным шагом. Во-первых, следующее убийство еще больше привлечет внимание к нашему братству, что было бы неразумно в свете последних событий. Во-вторых, почему бы нам не обратить себе на пользу любопытство наших врагов? Почему бы нам не использовать их, чтобы разгадать загадку и найти то, что так долго скрывается от наших глаз?
Хор закутанных в балахоны людей безмолвствовал. Испуганно они поглядывали на своего вожака. Они оробели, но были удивлены его проницательностью и хитростью.
— Я позабочусь о том, чтобы наши враги работали на нас, — объявил он свой план громким голосом. — Они будут верить в свой триумф, но в реальности это мы будем держать в своих руках победу. Они будут думать, что перехитрили нас, но мы будем постоянно идти на шаг впереди них. Уже недолго, братья мои, и власть снова окажется в руках тех, у кого она находилась с самого начала. Никто не удержит нас на этот раз.
Его приспешники, которые окружили его широким кругом, издали приглушенные языческие крики, с помощью которых они выражали свое согласие.
— Но, великий мастер, — наконец проговорил один из них, — как вы хотите заставить наших врагов работать на нас?
Под серебряной маской предводителя раздался тихий смех, который напоминал раскатистую грозу.
— Это просто, братья мои. Нужно только хорошо знать человеческую природу. Подчас нужно запрещать людям вещи, чтобы удостовериться, что они все же сделают их. Тщеславие и любопытство — вот сильные союзники, к которым прибегают в большинстве случаев, и Вальтер Скотт тоже не чужд этого…
Глава 11
Через пару дней наступит полнолуние. Квентин стоял возле окна в кабинете и глядел на бледный серп луны, отражение которой красовалось на глади реки, расположенной поблизости.
Уже было далеко за полночь. Леди Шарлотта и служанки давно ушли спать, а сэр Вальтер по-прежнему сидел за работой в своем кабинете. Приближался срок сдачи романа и события последних дней, которые серьезно отвлекали от написания книги, вынуждали его проводить почти каждую ночь за письменным столом.
Верному Мортимеру он поручил расставить дозорных вокруг имения, которые должны были тут же бить тревогу, как только возникнет что-то непредвиденное. Если инспектор Деллард не предпринял никаких мер предосторожности для защиты Абботсфорда, тогда Скотт сам позаботится об этом. Квентин, который от всех волнений и без того не сомкнул бы глаз, теперь составлял своему дяде компанию в кабинете.
— Не люблю я полнолуние, — сказал молодой человек, задумчиво глядя в окно. — Оно кажется мне жутким.
— Что я слышу? — изумился сэр Вальтер, который сидел за большим рабочим столом и писал новый роман при свете лампы. — Мой племянник уже боится луны?
— Собственно, не самой луны, — возразил Квентин, — а того, чему она может стать причиной.
— Так чего же? — Сэр Вальтер, который, казалось, был не расположен отрываться от своего занятия, опустил перо. — Причиной чего может стать полнолуние?
— Ужасных вещей. — Квентин по-прежнему неподвижно смотрел в окно, было заметно, как он дрожал от страха. Тепло огня в камине явно не согревало его. — В Эдинбурге жил старый человек. Его звали Максимилиан Макгрегор, но мы, дети, называли его просто «Макс-призрак». Он рассказывал нам много историй о заколдованных домах, привидениях и ночных кошмарах. И в этих историях всегда упоминалось полнолуние.
Сэр Вальтер благодушно рассмеялся.
— Эти страшилки стары, как сам Эдинбург. Их мне тоже рассказывали, когда я был ребенком. Уж не станешь же ты их пугаться, мой мальчик?
— Самих историй — нет. Но вот некоторые образы, которые там возникают, все еще посещают меня в моих снах. Однажды старый Макс рассказал нам о молодом воине из клана в Хайлэндсе, который предал свою семью. Этим он навлек на себя проклятие древнего друида. С тех пор каждое полнолуние воин превращается в бестию, получеловека, полуволка.
— Легенда об оборотне, — сказал сэр Вальтер. — Она хороша только для того, чтобы пугать детей, не так ли? И легковерных студентов, которые хотят отвлекать своих бедных дядюшек от работы.
Квентину пришлось улыбнуться.
— Разве это не подходящий материал для нового романа, дядя? История одного человека из клана, которого прокляли, и с тех пор он превращается в оборотня.
— Нет, спасибо, — отмахнулся сэр Вальтер. — Я лучше останусь с моими храбрыми героями и прекрасными дамами, романтической любовью и славными битвами. То, что я описываю словами поэта, — это события минувших лет, которые действительно происходили с большинством моих персонажей. Кто же будет читать эти сомнительные выдуманные истории о таком монстре? Иногда у тебя появляются действительно сумасшедшие идеи, мой мальчик.
— Прости, это была всего лишь дурацкая мысль. — Квентин повернулся к столу и сел напротив дяди.
Сэр Вальтер снова писал, регулярно опуская перо в чернильницу. Спустя какое-то время он поднял глаза и посмотрел на Квентина поверх стекол очков, которые всегда сидели у него на носу во время написания романа; постоянная работа при свете свечей испортила ему зрение.
— Что тяготит тебя, сынок? — поинтересовался писатель.
— Ничего, — с деланным равнодушием ответил Квентин.
— Это случайно не связано с молодой дамой по имени Мэри Эгтон, которая покинула нас неделю назад?
Квентин покраснел.
— Ты заметил это? — застенчиво спросил он.
— Мне пришлось бы ослепнуть, чтобы не заметить это. Как тебе известно, мой дорогой мальчик, дар наблюдательности относится к тем способностям, на которые я особенно полагаюсь. Я, конечно, заметил, с каким интересом ты смотрел на леди Эгтон. Должен сказать, что у тебя хороший вкус. Нечасто можно встретить столь прелестную девушку, вдобавок ко всему такую приветливую и добрую.
— Вы тоже так находите? — заметил Квентин.