Братство Трилистника
Шрифт:
– - У бабушки, -- поправил его Эрнандес.
– Но это ровным счётом никак не отражается на положении нашей семьи.
– - Эх, Стёпа, только наши с тобой предки никак не отметились в войне за независимость Калифорнии, потому что были далеко, -- притворно громко вздохнула Полина.
Класс облегчённо рассмеялся.
– - Как знать, как знать, -- подвёл черту под разговором Гарюшкин.
– Написал же классик: "Как причудливо тасуется колода!" На сегодня все свободны.
Я понял, что это в каком-то роде намёк на меня и моё происхождение.
Мы с Полиной
– - Теперь вообще нет смысла скрывать от остальных членов Братства, -- очень серьёзно сказала она. И ты же хочешь прочитать третью часть? А они могут нам помочь нам её найти!
Действительно, после того, как мы с Полиной дочитали первую и вторую части, нам стало понятно, что где-то должно быть продолжение, а то и окончание. Может быть, следовало об этом спросить Клеопатру Борисовну Горчакову, но как и где её искать, я не представлял.
Я вздохнул.
– - Хорошо. Сегодня вечером.
Я сошёл с дорожки, подождав Тима, шепнул ему: "Сегодня в шесть вечера у меня, собирай всё Братство" и, развернувшись, хотел было снова догнать Полину, как вдруг чуть не споткнулся об Эву Чжу. Та бросила на меня раздражённый взгляд и продолжила свой путь к домикам.
Вечером, невзирая на занятость, пришли все. Само собой, Полина и Тимофей явились первыми. Пришли Хорхе и Стефан, заглянул и Ростислав, с которым я даже и не успел особо познакомиться.
Я немного помялся и начал рассказывать о странной рукописи попавшей мне в руки. Едва я закончил, как Тим дрожащим голосом спросил:
– - А можно прочитать эти записки?...
– - И мне! И мне!
– зашумели остальные.
– - Мы с Полиной по очереди будем вам их сейчас читать. Только там есть одна странность. В этих записках повествование идёт от лица Владислава Ясенева. Но написано... в общем как будто их писал человек из нашего времени.
– - Тогда тем более читай!
– решительно сказал Тим.
– Мы разберемся, что к чему.
Я вздохнул, достал бумаги и начал чтение. Когда мы с Полиной закончили словами: "Да и куда мы в новогоднюю ночь отправимся?", повисло молчание.
– - Это всё?
– Спросил Тимофей.
– - Да, -- ответил я.
– Больше никаких бумаг в той шкатулке не обнаружено, хотя очевидно, что должна быть и третья часть.
– - И никаких намеков, где её искать?
– - Вообще есть, -- внезапно сказала Полина.
– Только я не поняла...
Все собравшиеся, в том числе и я, задумчиво посмотрели на неё.
– - А ты не заметил?
– удивилась она.
– Я думала, ты видел эти буквы... ладно, смотри: на первой странице первой части стоит латинская S, на последней S - Y, на первой странице второй части стоит Y. На последней же Y - H. Что значат эти буквы, особенно H, я не поняла. Но это явно ключ к тому, где спрятана третья часть.
– - Да, надо бы разгадать этот ребус, -- задумался Тим.
– - Hadley, -- вдруг сказала Оливия по-английски.
Мы удивлённо посмотрели на неё.
– - Латинская H -- первая буква моей фамилии, -- сказала она.
–
– - А с чего ты так решила?
– Не веря сам себе, спросил я у Олли.
– - В моей семье вот уже 130 лет хранится третья часть, -- как-то грустно улыбнулась она.
Полина посмотрела на меня торжествующим взглядом.
***
– - Так вы не знали, что было написано в тех бумагах?
– спросил я у Клеопатры Борисовны, когда мы подошли к дому. К моему дому, а точнее, почти моему. В полные права наследства я вступал в восемнадцать лет. Но мне было позволено жить здесь на каникулах.
Дом был скромный, даже не скажешь, что здесь жила владелица крупной образовательной компании. Обычный коттедж, старый, как сказала старушка Горчакова, построен был ещё дедом Марины Арсеньевны. Но вот Имбирная улица, на которой дом находился, относилась к элитному кварталу города. Здесь селились состоятельные граждане Камаевска.
– - Да откуда же! Мариночка просила не читая передать тебе. Что я и сделала. Это ваши какие-то тайны. Вечно вокруг семейств Ясеневых и Сеславиных вертелись какие-то тайны.
– - Например?
– Спросил я напрямик.
– - Ну, древних я тебе не расскажу, а вот была загадка, как раздолбай Витя Ясенев, до 1936 года вёдший жизнь богатого наследника, вдруг неожиданно взялся за ум и в течение трёх лет создал Объединённую Социалистическую Партию Побережья, с помощью которой выиграл президентские выборы 46-го года.
– - Вы говорите о Викторе Всеволодовиче Ясеневе? О тринадцатом президенте Республики?
– - Ой, прости, забываю. Для тебя всё это история, причём древняя. А мне самой было восемнадцать лет, когда он приехал сюда, в школу, весь такой разряженный по последней моде, но при этом встрёпанный донельзя, глаза бегали. Они о чём-то долго с Мариночкой разговаривали, а потом лазил по школе пару дней. Вылез какой-то грустный, грязный и оборванный и сказал своей подружке, англичанке: "Это не мы, Сьюзен, это не мы." А она ему в ответ, мол, я знала, но ты должен был сам убедиться.
– - Англичанке?
– - Это мы с Мариночкой её так называли. На самом деле калифорнийка, просто в их семье традиция такая -- давать девочкам английские имена. А так её прабабка отличилась в войне за независимость Калифорнии...
– - Хэдли!
– выдохнул я.
– Опять...
– - Что опять?
– удивилась Горчакова.
– - Я учусь с её внучкой или правнучкой, Оливией.
– - Да, странная семейка. Очень странная. Никогда не выходят замуж и рожают только девочек...
Сказав эти слова, Горчакова, оглянулась, во время разговора мы подошли к дому, полезла в сумочку и после долгой возни достала ключ, которым открыла ворота.