Братство
Шрифт:
– Вот и наше маленькое сокровище, - глумливо сказал работорговец, который уже говорил с Эцио.
Эцио судорожно вдохнул. Они находились в излучине реки, но в пятидесяти ярдах от берега он видел остров Тиберина. Если бы он только мог позвать друзей. Но даже если они что-нибудь и слышали, они могли предположить, что это просто кучка пьяных матросов, которые толпами слонялись по берегу. И если бы Эцио повысил голос или позвал на помощь, Ла Солари была бы мертва в мгновение ока, да и он сам тоже – может, работорговцы и были плохими стрелками, но расстояние было слишком мало.
Глаза женщины, в которых плескалось отчаяние, столкнулись с взглядом Эцио. Третий, небрежно накинувший на себя то, что осталось от мундира капитана, поднялся по лестнице. Он посмотрел на Эцио, потом перевел взгляд на мешок с деньгами.
– Бросай, - грубо приказал он.
– Сперва отпустите ее. И снимите наручники.
– Ты глухой, урод? Быстро. Бросай. Чертовы. Деньги!
Невольно, Эцио шагнул вперед. Тут же были угрожающе вскинуты пистолеты, капитан обнажил меч, двое других крепче схватили женщину, заставив ее вскрикнуть и вздрогнуть от боли.
– Не подходи! Мы прикончим ее, если ты приблизишься!
Эцио остановился, но отступать не стал. Он на глаз измерил расстояние между собой и бортом корабля. Его палец дрожал на кнопке, которая выбрасывала скрытый клинок.
– Деньги у меня – все здесь, - сказал он, подкинул мешочек и сделал шаг вперед, пока работорговцы отвлеклись на деньги.
– Стой на месте! Не испытывай мое терпение. Если сделаешь еще хоть один шаг – она умрет.
– Тогда ты не получишь денег.
– Да неужели? Нас пятеро, ты – один. Не думаю, что ты хоть одним пальцем ноги успеешь ступить на палубу, до того, как мои друзья выстрелят тебе в рот и отстрелят яйца.
– Отпустите ее!
– Ты идиот? Никто не ступит на этот корабль, или ты хочешь, чтобы эта шлюха сдохла?
– Мессер! Помогите мне! – зарыдала бедная женщина.
– Заткнись, сучка! – прорычал один из державших ее и ударил ее по лицу рукоятью кинжала.
– Хорошо! – прокричал Эцио, увидев, как струится кровь по лицу женщины. – Довольно. Отпустите ее. Сейчас же!
И он швырнул мешок с деньгами в «капитана». Мешочек приземлился у его ног.
– Так-то лучше, - пробурчал работорговец. – А теперь пора кончать с этим.
Прежде чем Эцио смог среагировать, он приставил меч к горлу женщины и вонзил так глубоко, что наполовину отрезал ее голову от тела.
– Мессер Чезаре рассмотрит любые возражения, - усмехнулся капитан.
Тело упало на палубу, заливая ее фонтаном крови. Потом капитан почти незаметно кивнул двум стрелкам.
Эцио знал, что будет дальше, и был к этому готов. С молниеносной скоростью он увернулся от обеих пуль и в момент прыжка на палубу выхватил скрытый клинок. Он вогнал его глубоко в левый глаз мужика, который первым схватил пленницу; клинок проник в мозг. Прежде чем тело упало на палубу, Эцио уклонился от фальчиона капитана и снизу вонзил клинок в живот другого, постарался сделать глубокий разрез. Лезвие не было предназначено для того, чтобы резать, поэтому рана получилась скорее рваной. Но это не имело значения.
Теперь стрелки. Как Эцио и ожидал, они отчаянно пытались перезарядить оружие, но паника сделала их неуклюжими. Он быстро убрал клинок и обнажил тяжелый кинжал с зазубренным лезвием. Враг был слишком близко к нему, чтобы Эцио смог воспользоваться мечом. Он отрезал одному из стрелков руку, в которой тот держал пистолет, а затем с силой ткнул клинком ему в бок. Но работа еще не была закончена, предстояло разобраться со вторым стрелком. Тот подкрался к Ассассину со спины и попытался ударить его рукоятью пистолета. К счастью, удар пришелся вскользь, и Эцио, помотав головой, чтобы разогнать появившийся перед глазами туман, развернулся и вонзил кинжал в грудь противника, который собирался нанести очередной удар. Стрелок поднял руку, и это сделало его уязвимым.
Эцио огляделся по сторонам. Где капитан?
Он увидел, как тот, спотыкаясь, бежит по берегу реки, сжимая мешок, из которого сыпались монеты. Глупец, подумал Эцио. Лучше бы он взял лошадь. Паника. Ассассин бросился вслед за капитаном и легко догнал, мешок был слишком тяжел. Он схватил капитана за волосы и пнул под ноги, заставив его упасть на колени. Голова капитана была запрокинута назад.
– Попробуй на себе свои методы, - сказал Эцио, и сделал с капитаном то же, что тот сделал с женщиной.
Позволив телу упасть и оставив его корчиться, Ассассин взял сумку и направился обратно в лодку, подбирая по пути рассыпавшиеся монеты. Раненый работорговец корчился на палубе. Эцио проигнорировал его и спустился вниз. Обыскав маленькую каюту, он нашел небольшой сундук, который сумел открыть окровавленным лезвием кинжала. Сундук был полон бриллиантов.
– То, что надо, - пробормотал Эцио себе под нос, засунув под мышку сундук, и поднялся наверх.
Он положил мешок с монетами и сундук с бриллиантами в седельную сумку, туда же отправил пистолеты. Затем Эцио вернулся к раненому, почти поскальзываясь на крови, по которой полз работорговец. Нагнувшись, Эцио резанул его по бедру, зажав рот рукой, чтобы заглушить вой. Это не даст ему быстро подняться. К счастью.
Он нагнулся к самому уху мужчины.
– Если ты выживешь, - сказал Эцио, - и вернешься к подлецу, зараженному сифилисом, которого ты называешь своим хозяином, скажи ему, что Эцио Аудиторе передает ему привет. А если не выживешь – покойся с миром.
ГЛАВА 20
Эцио не стал возвращаться в бордель. Было уже поздно. Он вернул лошадь на конюшню, купил у конюха за несколько монет сумку и уложил туда свою добычу и деньги. Эцио повесил сумку через плечо и отправился к ростовщику, который был одновременно удивлен и расстроен, увидев, что клиент пришел отдавать долг так быстро. Ростовщик отдал Эцио его вещи. Потом Ассассин пошел в свое жилище, стараясь смешиваться с толпой, когда замечал стражников Борджиа.
Уже дома он приказал слугам натаскать воду для купания, разделся и, устало опускаясь в воду, подумал, что было бы неплохо, если бы внезапно появилась Катерина и снова удивила его. Но в этот раз никто не прервал его столь приятным образом. Он переоделся в чистую одежду, а ту, что была на нем, порванную за тяжелый день, запихнул в мешок. Позже он от них избавится. Он почистил пистолеты и убрал в сумку. Он хотел их оставить, но они оказались тяжелыми и громоздкими, поэтому Эцио решил отдать их Бартоломео. Большую часть бриллиантов он так же планировал отдать Барто, но, тщательно их осмотрев, отобрал пять самых лучших и крупных камней и положил в кошель на поясе. Они гарантировали, что некоторое время ему не придется заботиться о деньгах.