Братья и сестры по оружию. Связные из будущего (сборник)
Шрифт:
— Лишние предосторожности не помешают, — небрежно заметил подполковник.
Прот поморщился. Нет, такое неверие в силу нарезного оружия пацана до добра не доведет. Ведь был у него случай убедиться, что девятиграммовые кусочки металла мигом могут судьбу в противоположную сторону развернуть. Кстати, что у милейшего Алексея Осиповича имеется? Штатный «наган» в кобуре держит — надо думать, под кителем что-то припас?
«Астория» еще больше напоминала осажденный форт. Из-за мешков с песком торчали головы бойцов. Оба броневика по углам здания уже успели обложить
«Паккард» к гостинице не свернул, проскочил чуть дальше, остановился у следующего дома — трехэтажного особняка, украшенного по фронтону пыльной изобильной лепниной. Вдоль цоколя тянулись все те же мешки с песком, на углу торчали рыла «максимов». Капитан, начальник охраны, придерживая шашку, отдал честь автомобилю.
Катя и остальные были поспешно препровождены в дом. В вестибюле, среди тусклых деревянных панелей, Макаров с облегчением сказал:
— Извините за спектакль. В городе бродят мародеры, имелись случаи беспричинных перестрелок. Не хватало еще под шальную пулю угодить. Располагайтесь, я прикажу чаю подать. Большевистское руководство, хм, излишней пунктуальностью не отличается. Аудиенции у товарища Троцкого, вероятно, подождать придется. Потом наш главнокомандующий прибудет. Вам, Прот, придется поскучать при переговорах. Надеюсь, заседание не затянется. Антон Иванович с трудом выносит личное присутствие товарища предсовнаркома.
— Они сюда приедут? — поинтересовалась Катя, озираясь. Наглухо заложенные окна производили гнетущее впечатление. К тому же вчерашнее нехорошее предчувствие вернулось с новой силой.
— Командующий подъедет. А товарищ Троцкий уже в зале. Он человек предусмотрительный. В его личной храбрости я ничуть не сомневаюсь, но по его требованию пришлось проломить стену гостиницы — Троцкий прямо из своих апартаментов на переговоры является.
— Этак он агорафобию заработает. Ну, мы не сильно огорчимся. Насчет чая действительно распорядитесь, Алексей Осипович, если можно, — Катя обняла за плечо мальчика, повела к столу, сдвинутому в угол вестибюля. — Ничего, смотри, как тихо, спокойно, мебель самая обычная.
— Там светло было, — рассеянно сказал Прот. — Другая комната. Наверху, наверное. Вы, Екатерина Григорьевна, за меня не волнуйтесь. Я справлюсь.
Посидели молча. Даже Витка присмирела. Прот тоскливо разглядывал крошечные лучи света, пробивающиеся сквозь заложенные окна. Со второго этажа спустился какой-то полковник и с ним неуклюжий человечек в несуразном полувоенном костюме. Посмотрели на гостей, ни слова не говоря, ушли. Появился Макаров с графином, извинился — чая пока достать не удалось, но вода вполне свежая.
— Прот, вы не беспокойтесь. Дом еще раз проверен, караулы усилены. Товарищи большевики тоже предупреждены. В грубых провокациях никто сейчас не заинтересован. Все меры приняты.
— Да я в этом ничего не понимаю, — Прот рассеянно вертел в пальцах пуговицу. — Да и не боюсь я уже. Устал. Вы, пожалуйста, тоже подальше от меня держитесь. Екатерина
— Перестаньте. Я наверху частенько бывал. Даю честное слово — нет там никакой бордовой, цветастой мебели.
Прот пожал плечами:
— Значит, я что-то другое видел.
— Будет вам про мебель болтать, — сказала Катя. — Прямо краснодеревщики какие-то. Вы, Алексей Осипович, лучше скажите, отчего здесь так безлюдно? Аура у дома нехорошая?
— Так ведь считается сие здание, так сказать, нейтральной зоной. По сути, здесь лишь высочайшие переговаривающиеся лица бывают, ну и личная охрана. Посторонних решено не пускать. Оттого, пардон, и некоторый свинарник. Вот, даже чаю не удалось найти.
— Бог с ним, с чаем. Угостите даму папиросой. Я, грешна, иногда балуюсь. Покурим у двери?
Подполковник с готовностью распахнул портсигар. Едва отошли, спросил встревоженным шепотом:
— Что? Сорвется мальчик?
— Думаю, выдержит. Хотя по-свински мы с ним обходимся, Алексей Осипович. Но я по другому поводу вас увела. У меня был один хороший товарищ. Несмотря на возраст — он не старше нашей Витули, — удивительно чуткий человек. У него перед всякой неприятностью живот крутило. Я к тому, как у вас, Алексей Осипович, с интуицией? Не скребет острым коготком?
— Бог с вами, Катя. Меня уже так давно скребет, что все коготки затупились. А вы, значит, занервничали? А с виду совершенно незаметно. Что-то конкретное? Или из-за видений нашего юного друга? Полагаю, даже его дару свойственно иногда ошибаться. Заверяю вас, бордовой мебели в этом доме действительно нет. Я сейчас у полковника Рихтера уточнял. Он практически ежедневно на переговорах присутствует, — Макаров ткнул папиросой вверх.
— Ну хорошо. Вы мне уж и огня дайте, что ли?
Макаров чиркнул спичкой. Катя выпустила облачко дыма. Хороший табак. Только сейчас нервы не отпустит — пацан навел тревогу. Не хочется здесь оставаться, ой не хочется.
— Алексей Осипович, у меня к вам нескромная просьба. Не поделитесь тем, что у вас в правом кармане галифе? У вас еще и «наган» есть — вполне надежный револьвер, вам хватит. Честное слово, я ни в главнокомандующего, ни в этого кошака революции палить не собираюсь. А мне с железкой намного спокойнее будет.
Подполковник улыбнулся:
— Отдаю должное вашей наблюдательности, но вынужден просьбу отклонить. Если вы обратили внимание, вас охраняют отборные чины контрразведки. Снаружи все оцеплено. У большевичков под боком два десятка пулеметов. Вы и нам нужны, и им. Есть кому вас защищать. Кроме того, отстреливаться из окон из карманного «браунинга» смешно. Я, конечно, не подвергаю сомнению точность вашей руки и глаза, но…
— Понятно. Я, собственно, и не надеялась.
— Катя, вам страшно? Я думал, вы совершенно непробиваемая дама. Зачем пошли? Вполне могли остаться на квартире.
— Я, Алексей Осипович, человек испорченный и не очень честный. Но товарищей бросать — это уж вовсе свинство. Я мальчика сюда привела, хочу, чтобы он отсюда и вышел целым и невредимым.
— Куда вы его дальше поведете, Катя? — едва слышно спросил подполковник. — Туда, к себе? Я не спрашиваю куда, но все-таки. Неужели он так уникален?