Братья по оружию или Возвращение из крестовых походов
Шрифт:
Опечаленный расставанием, де Кюсси тихо прошел в свою комнату. Гуго де Бар, его оруженосец, видя задумчивость своего господина, попытался отвлечь его от грустных мыслей, но напрасно. Тогда он, зная, что де Кюсси влюблен в Изидору, вынул из кармана золотой браслет и показал его своему хозяину.
– Посмотрите-ка, сир Гюи, какая прелестная вещица! Не знаком ли вам этот браслет? – спросил он, лукаво улыбаясь. – Я уговорил служанку Изидоры, чтобы она его похитила.
– Как ты мог, Гуго! – возмутился рыцарь. – Как осмелился ты на такую дерзость!
– Если вы считаете, что я поступил дурно, то я его верну. Но послушайте-ка, что я скажу вам: прекрасная Изидора знала, что горничная хочет получить этот браслет, и знала, что для меня, , а следовательно, могла догадаться, в чьи руки он попадет. Но мне-то что за нужда – я, пожалуй, его верну.
– Дай его мне, добрый Гуго. Вот уж не думал, что ты так искусен в этих делах. А не влюблен ли и ты? Отвечай скорее.
– Похоже на это. Мы договорились с Алисой, что, если вы победите ее госпожу, я женюсь на горничной. Потому-то и решили вам помогать.
– Хорошо. А теперь вели седлать лошадей, пора бы и мне навестить родное гнездо.
Оруженосец отдал браслет своему господину и вышел. Оставшись один, де Кюсси стал целовать столь драгоценную для него вещицу, восторженно восклицая при этом:
– Она видела, что горничная его похитила, и знала, что для меня!
Затем, не сводя глаз с браслета, стал напевать любовную балладу, импровизируя страстно и вдохновенно. Он хотел было снова прижать к губам драгоценный залог, но тут от двери раздался насмешливый голос, прервавший его приятные мечты. Конечно же, это явился Галон-простак.
– Ха-ха-ха! – хохотал Галон. – Мой господин превратился в шута! Он забавляется золотой безделушкою и напевает ей баллады! Право, я откажусь от своего ремесла: оно уже непочтенно, коль всякий дурак за него берется.
– Берегись, как бы тебе не отсекли уши! – ответил де Кюсси. – Уж я-то знаю, что ты лишь прикидываешься дураком, когда тебе нужно. А теперь отвечай мне, но только правдиво, чем ты был занят сегодня утром?
– Я был на компьенской дороге, – отвечал Галон важно. – Ходил посмотреть на волка в овчарне да на сокола в голубином гнезде. А теперь вот спрашиваю себя: будет ли доволен пастух обращением господина волка с госпожами овцами, и еще…
– Что ты хочешь сказать, хитрец? – перебил Де Кюсси. – Довольно с меня намеков, отвечай как положено, если не хочешь, чтобы тебе подпортили шкуру. Еще раз спрашиваю тебя, что ты имеешь в виду?
Он схватил шута за руку, собираясь ударить.
– Хорошо, хорошо! – испугался Галон. – Я ходил во дворец, чтобы узнать у своего искреннего друга, кто же это пленился моей красотой, не удержался он от насмешки. А еще я хотел узнать у него, правда ли то, что великодушный Филипп овладел поместьями вашего дяди. И удостоверился, что это действительно так, и что он приказал собирать все доходы в казну. О, он великий правитель! И очень скоро приступит к делу. Ха-ха-ха!
– В добрый час. Пусть он владеет ими и заботится о них. Я предпочел бы отдать свои земли в руки монарха, нежели герцога Бургундского, и готов поделиться доходами, если они пойдут на укрепление власти нашего короля, а не на обогащение влиятельного вассала, и без того уже сильного. Но ты не ускользнешь от меня. Ну-ка, рассказывай, что ты еще хотел пронюхать?
– Да ничего особенного. Просто хотел повидать графа Тибольда Овернского и королеву Агнессу Мераннийскую. Ха-ха-ха! Что в этом дурного?
– Этого не может быть! – воскликнул де Кюсси, пораженный таким ответом. – Нет, это невозможно, невероятно!
– Вы все еще сомневаетесь? – Галон чуть не задохнулся от смеха. – Так вспомните, как он был весел до тех пор, пока не получил известие о браке Филиппа с Агнессою. Не побледнел ли он, как полотно палатки и не стал ли худ и печален после этого?
И, чтобы избежать побоев, он вырвался из рук своего господина и, хохоча, выскочил из комнаты.
– Как это могло случиться, – рассуждал сам с собой де Кюсси, – что я в продолжение двух лет не замечал того, о чем дурак догадался в одну минуту. Что ж, Оверн, я буду верен тебе. Пусть я и не захотел поделить твое имение, но разделю опасности. И да поможет нам Бог!
Его размышления были прерваны приходом оруженосца, сообщившего, что лошади готовы и положившего на стол небольшой туго набитый кожаный мешок.
– За что эти деньги? – спросил де Кюсси.
– Рыцари, которых вы победили на вечернем турнире, прислали выкуп за оружие и лошадей.
– Ну так заплати тем двоим, кто ухаживает за арабскими скакунами, приведенными из Оверна.
– Не уверен, нужны ли им деньги. Я слыхал, они просят двух лошадей, да в придачу оружие, чтобы стать под ваши знамена, если вы им позволите.
– Я бы позволил, Гуго, – ответил рыцарь. – Но чем я их стану кормить? А впрочем, свита не так уж и увеличится. Ладно, ступай с ними к оружейнику и выбери каждому саблю, щит, латы и шлем. Я же поеду не торопясь, и выполнив свое дело, ты догонишь меня с двумя новыми солдатами.
Сказав это, он спустился с крыльца и, оседлав лошадь, отправился в путь.
Замок Кюсси-Магни, где жили его предки, был построен на холме и со всех сторон окружен высокими башнями, делавшими его неприступным. Когда де Кюсси, отправляясь в Святую землю, покидал родные стены, они уже были почернены временем, но каких же быстрых успехов в разрушении добилось время в течение кратких десяти лет! Высокая четырехугольная башня, гордившаяся своей правильностью, осталась без одного угла; окна и бойницы до половины заросли вьющимися растениями.
Де Кюсси лишь грустно вздохнул, приблизившись к замку. Едва он подъехал к воротам, как услыхал характерный стук отодвигаемых засовов, и тут же раздался сердитый голос старика:
– Не смей, Шарль! Остановись! Или ты хочешь отдать замок мародерам? Не отворяй, я тебе говорю, если не хочешь, чтобы я разбил тебе голову! Наверняка, это шайка разбойников!
– Онфроа! Онфроа! – крикнул рыцарь. – Отвори ворота. Это я, де Кюсси!
– Мне незнаком этот голос, – отвечал старик. – Голос молодого господина был приятен и нежен, а ваш походит на колокольный звон. Я вас не знаю – все это обман. Шарль, прикажи укрепить стены и бей тревогу!