Бремя любви
Шрифт:
Печать страдания все еще лежала на ее лице. Жизнь, которую она вела, не сумела пока развеять чувство утраты.
– Это будет мальчик, – сказал Артур Франклин. – Я знаю, что это будет мальчик.
Анджела улыбнулась и покачала головой.
– Не стоит гадать, – сказала она.
– Говорю тебе, Анджела, я знаю, – он был совершенно уверен. Мальчик, похожий на Чарльза, другой Чарльз, смеющийся, синеглазый, озорной, нежный.
Анджела подумала: «Может, будет мальчик – но это будет не Чарльз».
– Но если родится
– Артур, я знаю, что ты хочешь сына.
– Да, – вздохнул он, – я бы хотел сына.
Мужчина всегда хочет сына, ему нужен сын. Дочери – это совсем другое.
Движимый неясным чувством вины, он сказал:
– Лаура – очень милая девочка.
Анджела искренне с ним согласилась.
– Я это вижу. Она хорошая, тихая, всегда готовая помочь. Мы будем скучать, когда она пойдет в школу. – Она добавила:
– Для нее тоже лучше, чтобы это была не девочка, а то Лаура может взревновать, а это совсем ни к чему.
– Конечно.
– Но дети иногда ревнуют, это естественно; вот почему я думаю, что мы обязаны сказать, подготовить ее.
И потому Анджела Франклин поговорила с дочкой.
– Лаура, хочешь маленького братика? – И запоздало добавила:
– Или сестричку?
Лаура уставилась на мать. Смысл слов не дошел до нее.
Она не понимала.
Анджела мягко сказала:
– Видишь ли, дорогая, у меня будет ребенок… В сентябре. Хорошо, правда?
Она пришла в замешательство, когда Лаура, что-то буркнув, повернулась и ушла с раскрасневшимся от непонятных чувств лицом.
Анджела забеспокоилась.
– Не понимаю, – сказала она мужу. – Может, мы ошиблись? Я никогда не говорила с ней ни о чем таком.
Может, она понятия не имеет…
Артур Франклин возразил, что, поскольку рождение котят в доме явилось грандиозным событием, едва ли Лаура не знакома с этой стороной жизни.
– Да, но может, она думает, что у людей по-другому. Ее это могло шокировать.
Это и правда шокировало Лауру, однако вовсе не биологической стороной. Просто до сих пор ей не приходила в голову мысль, что мать может родить другого ребенка. Ситуация представлялась ей простой и четкой. Чарльз умер, и она у родителей единственный ребенок. Как она себе говорила, «все, что у них есть в этом мире».
И вот, вот теперь будет новый Чарльз.
В отличие от родителей, она не сомневалась, что будет мальчик.
Ее охватило жестокое чувство заброшенности.
Она долго сидела съежившись на бортике огуречного парника, борясь с отчаянием.
Потом решилась. Встала и пошла по дороге, ведущей к дому мистера Болдока.
Мистер Болдок, скрежеща зубами и изрыгая злобу, писал саркастический обзор из серии «Жизнь замечательных людей» для учебного журнала.
Он повернул к двери свирепое лицо, когда миссис Роуз, постучав, вошла и доложила:
–
– А, это ты. – Он еле сдержал поток ругательств.
Он был в замешательстве. Ничего себе! Эта девчонка собирается соваться к нему в любой, самый неподходящий момент. Так они не договаривались. Чертовы дети! Дай им палец – всю руку отхватят. Он не любит детей. Никогда не любил.
Он растерянно смотрел на Лауру. В ее глазах не было выражения виноватости. В них было горе, а также полная уверенность в праве находиться там, куда она пришла.
Никаких вежливых извинений.
– Я подумала, что должна прийти сообщить вам, что у меня будет маленький брат.
– Ох, – отпрянул Болдок. – Ну-у. – Он тянул время.
Бледное лицо Лауры ничего не выражало. – Ну и новость, ты не находишь? – Он помолчал. – Ты рада?
– Нет. Кажется, нет.
– Эти малыши – такая гадость, – с сочувствием согласился Болдок. – Ни зубов, ни волос, и орут до посинения. Матери, конечно, их любят, иначе эти несчастные скотины вообще бы никогда не выросли. Но когда ему будет три или четыре года, ты обнаружишь, что он не так уж плох. Как щенок или котенок.
– Чарльз умер, – сказала Лаура. – Как вы думаете, мой новый братик тоже умрет?
Он глянул на нее и твердо сказал:
– И не думай. Молния не ударяет дважды в одно место.
– Так и кухарка говорит. Это означает, что одно и то же не происходит дважды, да?
– Именно так.
– Чарльз… – начала было Лаура, но остановилась. И Болдок опять скользнул по ней быстрым взглядом.
– С чего ты взяла, что будет братик? С таким же успехом может быть сестричка.
– Маме кажется, что будет братик.
– Я бы на твоем месте не верил. Она будет не первой женщиной, которая ошиблась.
Лицо Лауры вдруг осветилось.
– Как Джосафат, – сказала она. – Самый последний котенок. А он оказался девочкой. Теперь его зовут Джозефина.
– Ну вот, – подбодрил ее Болдок. – Не люблю пари, но тут готов поспорить на деньги, что будет девочка.
– Правда? – с горячностью спросила Лаура.
Она улыбнулась такой благодарной и милой улыбкой, что Болдок был потрясен.
– Спасибо, – сказала она. – Я пойду. – Она вежливо добавила:
– Надеюсь, я не помешала вам работать?
– Все нормально. Я всегда рад тебя видеть, если по серьезному делу. Я знаю, что ты не станешь врываться ко мне ради пустяковой болтовни.
– Конечно не стану, – искренне сказала Лаура.
Она выскользнула и плотно прикрыла за собой дверь.
Беседа очень ободрила ее. Она знала, что мистер Болдок – очень умный человек.
«Скорее ошибается мама, чем он», – подумала она.
Сестричка? С этой мыслью она могла примириться.
Сестра – это всего лишь вторая Лаура, но в худшем исполнении. Лаура без зубов и без волос и совсем неразумная.