Бремя страстей

Джексон Лайза

Ее угнетенное состояние беспокоило мать, но отец едва ли заметил какую-нибудь переме­ну в своей второй дочери.

После трагической гибели Энджи, казалось, какая-то часть души Рекса последовала за ней. Вкус к жизни был им полностью утрачен. По­сещения кладбища стали более частыми, и он надолго запирался в своем кабинете, потягивая бренди и бессмысленно,глядя на огонь в ками­не. Кэссиди была уверена, что, если бы она заболела и умерла, Рекс и не заметил бы этого.

Ее коня, Реммингтона, так и не нашли. О Бриге ничего не было известно. И Кэссиди восприняла свой отъезд в колледж как избавле­ние

от Просперити и связанных с ним вос­поминаний, надеясь, что призраки прошлого наконец-то перестанут преследовать ее. Она больше не интересовалась лошадьми, и ков­бойские сапоги оказались заброшенными в са­мый дальний угол чулана. Она настойчиво изу­чала журналистику, обрела нескольких друзей и наконец, после завершения учебы, стала ра­ботать на небольшой телевизионной студии в Денвере. Из Денвера перебралась в Сан-Франциско, затем в Сиэтл, где зарекомендо­вала себя приличным репортером. Чейз же стал юристом. Однажды он увидел ее в пе­редаче теленовостей, позвонил и попросил о встрече.

Кэссиди согласилась встретиться с Чейзом только для того, чтобы хоть что-то разузнать о Бриге. Он пригласил ее в ирландский бар в Пайонир-плейс. Они оживленно болтали, да­же смеялись, и улыбка Чейза, более мягкая, чем у Брига, но не менее притягательная, запала ей в душу. Это оказалось началом. Отношения развивались медленно, никто из них не хотел связывать себя обязательствами, но все же по прошествии нескольких месяцев она наконец примирилась с тем фактом, что ее полудетская любовь к Бригу навсегда осталась в прошлом.

В первое время Чейз был очень нежен и пре­дупредителен, помогая ей забыть человека, по­терянного навсегда. За этот такт она была ему глубоко благодарна…

Кэссиди откашлялась и вновь сделала по­пытку поговорить с молчаливо лежащим на больничной койке человеком. Она должна, должна помочь ему снова подняться на ноги! Она же как-никак его жена. Потянувшись к пальцам его неповрежденной руки, она нежно погладила их и прошептала:

— Чейз? Слышишь ли ты меня? Я сейчас думала…

Он не проявил ни малейших признаков то­го, что услышал ее. Кэссиди не винила его за молчание. В ночь пожара между ними произо­шла ужасная ссора, худшая из всех, что случа­лись раньше. Она что-то кричала о необходи­мости развода. В тот момент это казалось ей единственным выходом, но теперь… О Боже, как же они докатились до такого?..

— Я пришла сюда ради тебя, Чейз,— взволнованно произнесла она, прикусив ниж­нюю губу и робко поглядывая на его обезоб­раженное лицо. — Обещаю, мы все наладим.

Кэссиди согласилась с помощником шери­фа Уилсоном, что ей необходимо увидеть че­ловека в реанимации. Если это Бриг, она долж­на повидать его. Непременно должна. Т. Джон переговорил с доктором и проводил ее через двойные двери до поста дежурной медсестры, откуда были видны несколько закрытых две­рей в палаты. На пульте, который выглядел подобно приборной доске космического кораб­ля «Энтерпрайз», располагалось несколько эк­ранов, так что медсестра могла видеть пациен­тов и контролировать их состояние.

Сохраняй хладнокровие, предостерегала Кэссиди себя, когда взглянула на эти экраны.

— Сюда, — мягко вымолвил Т. Джон и от­крыл одну из дверей.

Казалось, сердце ее заледенело. Неужели этот искалеченный человек Бриг? Разбитое ли­цо, вздутое, обезображенное до неузнаваемос­ти. Бинты покрывали часть головы, руки и ноги. Ей пришлось закусить губу, когда в ее голове возник образ Брига, юного, пышущего здоровьем, гибкого и мускулистого. Он так заразительно смеялся, вскидывая голову, в глазах его загорались такие опасные искры, когда он, прищурившись, глядел на нее испод­лобья!..

Подавив в себе возглас протеста, она хоте­ла было повернуться и убежать из палаты. Но усилием воли взяв себя в руки, она прошла к постели умирающего. На глаза ее наверну­лись слезы.

— Он так и не приходил в сознание? — спросил Т. Джон у медсестры, стоящей с про­тивоположной стороны кровати.

— Нет.

— Каков же прогноз?

— Спросите об этом доктора.

Т. Джон нахмурившись посмотрел на уми­рающего, а затем на Кэссиди, всеми силами пытающуюся сохранить присутствие духа.

— Знаете ли вы его?

— На это невозможно ответить…

— Какие-нибудь разумные предположе­ния?

— Никаких, — заявила она, решив, что да­же если этот изувеченный человек — действи­тельно Бриг, она сохранит его тайну, по крайней мере на какое-то время. Но нет, этот чело­век не может быть Бригом! Того факта, что он находился с Чейзом во время пожара и что у него был найден полуобгоревший медальон святого Христофора, еще недостаточно. Если хотя бы он мог приоткрыть глаза! Она узнала бы глаза мужчины, которого так горячо люби­ла и… до сих пор продолжает любить.

— Сожалею, но если вы собираетесь ос­таваться здесь дольше, вам придется согласо­вать это с доктором Мэлоем, — сухо произнес­ла сестра.

Т. Джон пристально посмотрел на Кэссиди, но та отрицательно покачала головой.

— Ну что же, пойдемте,— произнес он, подхватил ее под руку и мимо поста дежурной медсестры проводил в холл. Ноги ее были словно ватные.

Помощник шерифа запустил руку в карман за пачкой жевательной резинки.

— Хотите?— предложил он, протягивая пачку «Дентина», но она безмолвно отказа­лась, едва расслышав его слова.

— Не слишком приятное зрелище, не так ли?

— Несомненно.

Он развернул пачку, сложил пластинку по­полам и сунул ее в рот.

Врачи, знаете ли, удивлены, что он тянет так долго. По их мнению, сердце уже должно было остановиться, но оно, как ни странно, все еще бьется. Дьявольски крепкий парень, надо отдать ему должное. Чертовски живуч! Мало того что он сильно обгорел, так на него еще обрушилась деревянная балка с крыши. Ему еще повезло, что она насмерть его не придавила…

— Не думаю, что ему повезло… — Наконец Кэссиди обрела дар речи, хотя ее голос все еще звучал сдавленно.

Т. Джон встревоженно поглядел на нее.

— Может, вам лучше присесть, миссис Маккензи?

Не пытаясь возражать, она плюхнулась на свободное кресло в небольшом холле, где сиде­ли и стояли другие встревоженные посетите­ли — вероятно родственники пациентов реани­мации. С бледными или заплаканными лица­ми, с выражением тревоги во взглядах, с пальцами, нервно сжимающими носовые платки, они ожидали новостей о своих близ­ких, боровшихся за жизнь. Нет, тот человек не мог быть Бригом!